Внезапно она осознала, что испытывает чувство, которого ожидала меньше всего. Облегчение и, пожалуй, признательность. Облегчение от того, что ей не пришлось принимать решение самой, и признательность за то, что Джайлз сделал для нее лучшее, что только мог.

— Прости, что оставил тебя так надолго.

Это вернулся Магнус; он бросил на заднее сиденье упаковку с собачьим кормом и уселся за руль, поставив пакет из супермаркета на пол между ними. Клаудия услышала, как в пакете звякнули бутылки. Магнус захлопнул дверцу.

— Я купил вина и сладостей для ребятишек. Очень вовремя вспомнил, что обещал каждому награду за собранную ежевику…

Клаудия молчала. Не поднимая глаз, она почувствовала взгляд Магнуса, направленный на нее.

— Клаудия? Что-то случилось?

Возникла короткая пауза, а потом она покачала головой.

— И все-таки что-то случилось.

Она не отрываясь смотрела на газету. Магнус взял ее у Клаудии из рук.

— О ком тут написано?

— Об одном моем знакомом.

— И что с ним произошло? — Он явно опасался худшего.

— Ничего страшного. Он не погиб, не умер. Просто женился.

— Вот этот парень? Джайлз Сэйворз?

Клаудия кивнула.

— Старый друг?

— Да.

— И любовник?

— Да.

— Давно вы были знакомы?

— Восемь лет.

Он молча пробежал глазами статью, которую только что читала Клаудия.

— И почему эта чертова желтая пресса так любит писать про возраст и рост? — Он резким движением скомкал газету и бросил ее на пол. А потом вдруг развернулся к ней и мягким жестом взял ее руки в свои.

— Ты не хочешь мне о нем рассказать?

— Нечего рассказывать. Нечего и в то же время слишком много. Это займет массу времени. Это из-за Джайлза я приехала сюда. Мы собирались вместе лететь в Испанию, а он в последний момент все отменил. Не объяснив, почему. Просто сказал, что возникли неотложные дела.

— Ты знала, что у него есть другая?

— Нет. Даже не подозревала. Наверное, мне просто не хотелось знать. Я не позволяла себе задумываться о подобных вещах. Что может быть хуже ревнивой любовницы! Скажи я Джайлзу хоть слово, и наши отношения наверняка бы испортились.

— Значит, они были не слишком прочными. Думаю, ты заслуживаешь лучшего.

— Вообще-то, я сама виновата. Мы оба поступили бы достойно, если бы нашли в себе мужество откровенно обо всем рассказать. Пожалуй, мне его немного жаль. Наверное, ужасно жить в постоянном страхе.

— А по-моему, он просто жестокий сукин сын.

— Нет, Магнус, он вовсе не жестокий. Просто кому-то из нас надо было положить этому конец, все и так слишком затянулось. И тебе не стоит меня жалеть. Может, со стороны выглядит так, будто меня бросили, но на самом деле я наконец стала свободной.

Он все еще держал ее руки в своих. Клаудия повернула голову и посмотрела Магнусу прямо в глаза, и теперь уже он наклонился и поцеловал ее.

— Сегодня по-настоящему запоминающийся день, — сказал он. — Более того, первый день твоей новой жизни. Как ты думаешь: может, стоит прибить флаг гвоздями к мачте и сделать остаток этого дня таким же незабываемым? В конце концов, у нас есть женщины и вино, и я всегда готов затянуть залихватскую песню.

Несмотря на пережитое потрясение, она искренне рассмеялась его шутке. Потом сказала:

— Я рада, что ты был сегодня со мной. Рада, что рассказала тебе обо всем.

— Я тоже рад, — ответил Магнус.

Все было сказано. Он завел мотор, и они поехали: сначала по главной улице, а потом, в сгущающихся сумерках, через поля. Клаудия выглянула в окно, чтобы полюбоваться морем, и увидела, как над горизонтом встает луна. Внезапно у нее на душе стало легко и спокойно и она улыбнулась серебристому кружку, словно приветствовала старого друга.

Через месяц после похорон старого доктора Хэлидея мистер Дженкинс, садовник, явился к Эбигейл и, потирая подбородок и почесывая в затылке, объявил, что увольняется.

Нельзя сказать, чтобы Эбигейл была сильно удивлена. Мистеру Дженкинсу давно перевалило за семьдесят. Он проработал садовником у ее отца почти сорок лет. Но все равно она пришла в отчаяние.

Эбигейл представляла себе, как сад, о котором некому будет заботиться, быстро придет в упадок. Представляла, как будет в одиночку пытаться косить газоны, копать картошку, пропалывать цветочные клумбы. Наверняка борьба окажется неравной, она проиграет и сад зарастет сорняками. Крапива, ежевика, крыжовник будут разрастаться до тех пор, пока не поглотят его целиком. В панике она подумала: «Что я буду без него делать?»

Потом сказала вслух:

— Что я буду делать без вас, мистер Дженкинс?

— Думаю, — произнес мистер Дженкинс, немного поразмыслив, — найдете другого садовника.

— Да, надо попытаться. — Эбигейл чувствовала себя поверженной и совершенно беспомощной. — Но вы же знаете, как сложно в наше время найти человека на такую работу. Разве что у вас есть кто-нибудь на примете, — с надеждой добавила она.

Мистер Дженкинс медленно покачал головой из стороны в сторону, словно старая лошадь, отгоняющая мух.

— Да уж, нелегко вам будет, — согласился он. — Не хотел я от вас уходить. Но без доктора мне тяжело стало тащить эту ношу. Мы же с ним вместе планировали сад, он да я. К тому же возраст дает о себе знать: в плохую погоду все суставы так и ноют. Миссис Дженкинс давно уговаривала меня уволиться, но я не мог бросить доктора…

На его лице отразилось искреннее страдание, и Эбигейл стало жаль старика. Она положила ладонь ему на плечо.

— Ну конечно, вам пора на покой. Вы и так работали всю свою жизнь. Пора немного отдохнуть. Но я… мне будет очень вас не хватать. И не только из-за сада. Просто мы с вами так давно знакомы…

Мистер Дженкинс что-то смущенно пробормотал и отбыл восвояси. Через месяц он ушел от нее совсем: уехал прочь на своем стареньком велосипеде. То был конец целой эпохи. А что еще ужаснее, Эбигейл так и не удалось найти ему замену.

— Я повешу объявление на почте, — сказала миссис Миджли, и они вместе с Эбигейл написали текст объявления на небольшой открытке. По объявлению явился только один кандидат: юноша с бегающими глазками, прикативший на мотоцикле, но он внушил Эбигейл столь мало доверия, что она не решилась даже пригласить его в кухню. Опасаясь напрямую заявить, что он ей совсем не понравился, она была вынуждена солгать, сказав, что уже подыскала садовника. В ответ она услышала несколько весьма нелицеприятных слов, после чего нахал умчался на своем мотоцикле, напоследок выпустив из выхлопной трубы облако удушливого вонючего дыма.