– Мне надо на работе быть, – вздохнула Даша.

Гоша начал подниматься, она дернула его за руку – сиди – и нехотя направилась к ресторану.

Сразу за дверью начинался узкий коридор, приветливая девушка поднялась Даше навстречу. До этого девушка сидела на стуле, листала журнал.

– Обедать желаете? – улыбаясь во весь рот, спросила девушка.

– Меня ждут, – улыбнулась в ответ Даша.

Девушка сразу потеряла к ней интерес, Даша прошла по коридору в небольшой, почти пустой зал. Ксении в зале не было.

– Извините, – остановила она пробегающего мимо совсем молоденького официанта. – У вас только один зал?

– На улице еще столики. – Парнишка притормозил около Даши, нахмурился, потом лучезарно улыбнулся и побежал дальше.

Теперь она заметила стеклянную дверь, осторожно ее приоткрыла.

На большой открытой террасе стояло несколько столиков. Ксению Даша увидела сразу, женщина сидела спиной к двери, а напротив нее, держа в руке бокал, развалился дородный дядька. Столик, за которым устроилась пара, уютно располагался рядом с аккуратно постриженными кустами.

Даша быстро вышла из ресторана тем же путем, которым вошла. Гоша поджидал ее у двери.

– Тихо, – прошипела Даша, обогнула угол дома и остановилась у начинающейся веранды ресторана.

Теперь Ксения оказалась к ним вполоборота. Так же, как ее визави.

Сквозь кусты пару было видно не полностью, а слышать, о чем они говорят, не было совсем никакой возможности. Даша медленно двинулась вдоль тротуара, сосед ее обогнал, вернулся, снова обогнал и снова вернулся. Ни Ксения, ни мужчина не обращали на них никакого внимания.

Даша повернулась, чтобы прошествовать назад, и едва не пропустила важное. Ксения открыла сумку, достала что-то небольшое, завернутое в бумагу, протянула мужчине. Тот повернулся спиной к улице, наклонился над столом.

Гоша мгновенно соскочил с самоката, нырнул под кусты. Ксения рассеянно смотрела по сторонам, постукивая пальцами по столу.

– Гоша! – шепотом позвала Даша, с тревогой озираясь.

К счастью, прохожие не обращали на них внимания.

– Гоша!

Мальчишка наконец выбрался из-под кустов, Даша зло дернула его за руку, быстро пошла назад за угол дома.

– Она дала ему деньги, – сообщил сосед.

– Я поняла, – буркнула Даша.

Выйти с веранды на тротуар было невозможно – столики отгорожены от улицы не только кустами, но и низкой дощатой перегородкой. Преодолеть перегородку проще простого, но едва ли Ксения и неизвестный мужчина решат слинять, не заплатив по счету.

Подошел троллейбус, остановка, на которой ждали транспорта несколько человек, опустела. Даша села на вновь освободившуюся лавочку, уставилась на дверь ресторана.

– Слушай, а следить не так уж сложно. – Гоша пристроился рядом и задумался. – Как думаешь, в полиции хорошо платят?

– Генералам хорошо, – покосилась на него Даша. – Лейтенантам похуже.

– Циничная ты, – с грустью констатировал сосед.

– Ничего подобного! – возмутилась она. – Я сказала правду, а правда не бывает циничной. Правда бывает горькой.

Ксения и мужчина появились минут через десять, задержались на несколько минут на крыльце и разошлись в разные стороны.

Даша и Гоша пошли следом за мужчиной и потеряли его почти сразу, едва он свернул в ближайший переулок.

Оказалось, что следить не так уж просто и полиция не даром получает свои денежки.

Встретиться в ресторане договорились вечером, но Телепин решил на работу в этот день не ходить.

Утром Вика позвонила врачу, телефон которого назвала мать. Судя по разговору, врач предложил приехать сегодня же, Вика замялась, и Телепин тихо подсказал:

– Договаривайся на сегодня. Я с тобой съезжу.

Он лучше других знал, что Вика совершенно здорова, и лучше других понимал, почему ей так хочется быть больной. В ней до сих пор оставалось что-то детское, а каждый ребенок знает, что лучший способ привлечь к себе внимание – заболеть. Ей хотелось, чтобы о ней беспокоились и ее жалели, и он ее жалел и делал вид, что беспокоится.

Клиника оказалась дорогой. Ожидая жену, Телепин развалился в удобном глубоком кресле, отказался от предложенного кофе, достал планшет, но так его и не включил.

Вероника не выходила из головы, и его это злило.

Он поступил с ней некрасиво, но так поступают миллионы мужчин. Даже хуже поступают, бросают с детьми.

Он ничего не мог с собой поделать. С Викой его соединила высшая сила, соединила сразу и накрепко. Он только человек, ему не под силу бороться с нематериальными силами.

Там, на кладбище, когда он впервые увидел Вику, Телепин этого еще не понимал.

Тогда он видел просто двоих мужчин, уходивших от девушки, и ему было очень ее жалко. Мужчины отошли шагов на двадцать, когда девушка поднялась с травы и медленно побрела за ними, обойдя курившего Телепина.

У ворот кладбища девушка остановилась, опустилась на ближайшую к выходу лавочку. Солнце золотило ей волосы, сколотые сзади в пучок. Спереди волосы слегка вились, делая ее трогательно нежной.

Мужчина помоложе вернулся, не доходя до лавки, спросил:

– Ты идешь?

– Езжайте, Вадик, – тихо проговорила девушка. – Я попозже.

Мужчина пожал плечами, резко повернулся и быстро зашагал к выходу.

Телепин сел на другой конец лавки и не сразу предложил:

– Давайте я отвезу вас домой.

– Спасибо, – задумалась она, посмотрела на него печальными светлыми глазами и решилась: – Спасибо.

Она не проронила ни слова, когда он вез ее по названному адресу. Он тоже.

И только когда он, удачно найдя место, поставил машину прямо напротив ее подъезда, тихо спросила:

– Мы увидимся?

– Да, – сказал тогда Телепин, чувствуя, как отчего-то глухо заколотилось сердце. – Обязательно.

Дверь кабинета врача дернулась, послышался мужской голос, потом тихий голос Вики. Дверь снова захлопнулась, потом открылась, и Вика вышла из кабинета.

– Ну что? – вскочил Телепин. – Все нормально?

Жена пожала плечами и быстро направилась к выходу из клиники.

– Ну что, Викуша? – Телепин придержал ее за руку.

– Ничего. Пойдем отсюда. – Вика выдернула руку и только на улице на него посмотрела. – Он сказал, что все нормально.

– Ну и слава богу! – Телепин поцеловал ее в голову, обнял за плечи, отпустил.

Она была чем-то сильно расстроена, но ему не хотелось этого замечать.

– Как ты думаешь, – когда он тронул машину, спросила Вика, – твоя мама что-то про меня говорила?