– Доротея, существуют глубины, о которых вы даже не догадываетесь, – ответил полицейский.

– Гм. Но цвет фуксии, детектив-инспектор Линли?

– Пусть это останется нашим секретом, – сказал Томас.

Белсайз-парк, Лондон

Краска цвета фуксии была нужна исключительно для контраста. Горизонтальная полоска шириной шесть дюймов над белым кафелем ванной комнаты, как он узнал, называлась «шоссе». В остальном ванная была светло-серой, с темно-серыми полотенцами и редкими пятнами все той же фуксии, которые Дейдра называла «вспомогательными». Эти последние включали вазу, коврик в горошек на полу и вертикальную полосу, нанесенную специальной краской на жалюзи, закрывавшие двойной стеклопакет («энергосберегающий, Томми»), который она там поставила.

Окно, электропроводка и сантехника – вот три вещи, которые Дейдра Трейхир побоялась выполнить сама. Остальную часть дома она отремонтировала своими руками, дюйм за дюймом, в свободное от работы время. Работала же она в лондонском зоопарке, ветеринаром крупных животных. Когда у Линли возникало несколько свободных часов или же ему хотелось видеть ее, он был всецело к ее услугам, помогая с ремонтом. Надо сказать, что квартира была в ужасном состоянии. Дейдра купила ее лишь затем, чтобы иметь жилье рядом с работой. Отсюда она сможет ездить на велосипеде, заявила женщина. И как только квартира будет отремонтирована, она сможет жить там в свое удовольствие.

Если у Томаса и имелись сомнения относительно этого проекта, то Дейдра вскоре их развеяла. «Вот увидишь», – сказала она и делом доказала, что через пару месяцев будет жить в новой квартире. Первым делом женщина взялась за ванную, и фуксия была в ней завершающим штрихом. Линли предложил свою помощь, но не потому, что сам был мастером по части малярных работ – скорее, наоборот, – а потому что это был единственный способ проводить с хозяйкой этой квартиры несколько часов в неделю.

Когда же она дала ему ключ, Томас пришел к ней в тот же вечер. Он принес пиццу на ужин, которую купил по пути, и пока ее нес, старался не думать о том, что свой последний кусок пиццы съел еще в бытность студентом.

Придя к Дейдре, Томас поставил пиццу на пол в эркере – здесь они обычно ели, когда он приходил к ней. Роль стульев выполняли две походных табуретки, а стол заменяло старое окно ванной, положенное на две ржавые кастрюли для варки лобстеров, которые, по словам хозяйки, отыскались в мусоре позади дома, когда она наняла грузчиков, чтобы те вывезли оттуда замызганную плиту и позорный допотопный холодильник, брошенный прежними хозяевами.

Кухни пока не было. Практически не было и спальни. Трейхир спала на раскладушке в спальном мешке, выбрав из двух комнат, предназначенных под спальни, большую. Как и кухня, эта комната оставалась в том же запущенном виде, как и в тот день, когда Дейдра купила квартиру: сущий кошмар с дырами в стенах и с окном, которое было наглухо закрашено синей краской.

Ремонт спальни стоял в списке работ едва ли не последним. Следующей на очереди была кухня, объяснила женщина. «Какой у тебя опыт по части кухонь, Томми?» – спросила она, и Линли честно признался ей, что не больший, чем по части ванных.

Природа их отношений оставалась такой, как Дейдра ему и сказала в самом начале. Она оставляет за собой некое личное пространство, в которое он не вхож. Инспектор понимал: по ее мнению, так и должно быть.

Тем не менее он не оставлял попыток вытащить ее наружу из этой скорлупы и даже начал задаваться вопросом, говорит ли в нем задетое самолюбие или здесь все же есть нечто большее. Ответа у него пока не было. Впрочем, посмотреть на Трейхир, так она и впрямь была уверена в себе и абсолютно самодостаточна, что только прибавляло ей загадочности.

Томас прошел в кухню, проверить, что там сделано. Ага, в соответствии с планом, сегодня, еще до его прихода, был поставлен стеклопакет. У дальней стены дожидались своей очереди высокие двустворчатые двери столовой, где в настоящий момент имелся лишь узкий выход в сад. Хотя французские окна и были на очереди следующими, их установят, как только будет готова сама стена, а до этого еще далеко. Все остальное же пока оставалось прежним.

Линли вернулся в комнату, будущую гостиную. Он захватил с собой «В поисках мистера Дарси». Достав из кармана пиджака очки, водрузил их на нос и в ожидании хозяйки погрузился в чтение. Книжка начиналась с развенчания мифа про Тристана и Изольду. Автор утверждала, что миф этот есть не что иное, как источник современных представлений – разумеется, ошибочных – о романтической любви, корни которых уходят в далекое прошлое, в давнюю, созданную много столетий назад историю о рыцаре, его прекрасной даме и великой невозможности их страсти.

Инспектор успел изучить половину истории Тристана, когда услышал, как в замочной скважине поворачивается ключ Дейдры. Отложив книгу в сторону, он снял очки и встал с раскладного стульчика. Трейхир вошла и закатила в комнату велосипед.

– Томми, я не заметила возле дома твоей машины, – было первое, что произнесла женщина. Она даже обернулась через плечо, как будто желая убедиться, что не ошиблась. – Ты же не мог приехать городским транспортом.

– Как хорошо ты, однако, меня знаешь… Я оставил машину на стоянке и пришел оттуда пешком. Кстати, я захватил еду, – сообщил ее гость, указав на коробку с пиццей.

– Скажи, а за машиной кто-то присматривает? Или ты платишь какому-нибудь двенадцатилетнему лоботрясу за то, что он стирает с капота пыль?

– Ему уже пятнадцать, – улыбнулся Линли.

– И он счастлив, что у него есть такая непыльная работенка… Ты разрешаешь ему сидеть в твоей машине?

– Боже мой! Я бы вряд ли зашел так далеко.

Дейдра прислонила велосипед к стене и, подойдя ближе, чмокнула Томаса в щеку и сказала:

– Держись от меня подальше. Я должна принять душ. Кстати, а что ты принес на ужин?

– В турецком ресторане была скидка на козленка.

– Тогда почему я вижу коробку из-под пиццы?

– Хитроумная маскировка. Выйди я из ресторана с их фирменной коробкой, меня, того гляди, растерзала бы бесчинствующая толпа.

– Хмм. Да. Надеюсь, что «козленок» состоит из оливок, грибов и моцареллы.

– А иначе зачем я живу в нашей родной стране?

Трейхир рассмеялась, и Линли предпринял повторную попытку шагнуть к ней ближе. Но она вскинула руку: мол, не смей приближаться.

– Сегодня были слоны, – сообщила она. – Честное слово. Я должна принять душ.

С этими словами ветеринар юркнула в коридор и, шмыгнув в ванную, закрыла за собой дверь. Она была любительницей подолгу принимать душ, так что инспектор знал: ему придется подождать.

Он снова достал очки, вернулся на походную табуретку, взял в руки книгу и бокал вина, которое они не допили еще три недели назад, и вновь погрузился в чтение.

Вскоре Томас добрался до второй половины легенды, посвященной Изольде, дочери ирландской царицы-колдуньи. Изольда, эта вторая половинка куртуазного романа, была идеалом женственности. Линли как раз перешел к авторскому анализу этого тезиса, когда из ванной вернулась Дейдра – он уловил ее приближение по свежему аромату мыла. Встав у него за спиной, женщина положила руку ему на плечо и спросила: