очень беспокоило мать, дядю Канробера, господина д’Эстресса, они тем не менее не стали его усугублять излишними замечаниями, которые бы только бередили больную душу. Они постарались как можно больше отвлекать меня от грустных воспоминаний, которые разрывали мне сердце, и поспешили ускорить приезд двух моих младших братьев. Присутствие этих ребят, которых я очень любил, было хорошим лекарством от печальных дум. Я начал заботиться о том, чтобы сделать их присутствие в Карьере приятным. Я возил их в Версаль, в Мезон, в Марвиль, и их наивное восхищение благотворно влияло на мою больную душу, которая была так жестоко искалечена всеми несчастьями. Кто мог бы подумать тогда, что эти прелестные дети, полные жизни, в скором времени уйдут из жизни!

Глава XIV

Меня назначают адъютантом в штаб Бернадотта. — Штаб Бернадотта. — В Туре мы организуем резерв Португальской армии

Кончалась осень 1800 года. Мать вернулась в Париж, мои младшие братья уехали в свой коллеж, а я получил приказ отправляться в Ренн к главнокомандующему Бернадотту. Он был лучшим другом моего отца, которому в различных обстоятельствах отец оказал немало услуг. Желая засвидетельствовать благодарность моей семье, Бернадотт написал мне, что оставил за мной место адъютанта. Я обнаружил его письмо по возвращении в Ниццу из Генуи, и это определило мой отказ Массене, предлагавшего мне быть его адъютантом и разрешающего мне пробыть ещё несколько месяцев у матери и только потом присоединиться к его армии в Италии.

Отец требовал, чтобы мой брат продолжил учение, чтобы поступить затем в Политехническую школу. Адольф ещё не был военным, когда мы потеряли отца, но, узнав об этом печальном событии, всё его существо возмутилось при мысли, что его младший брат уже офицер и участвовал в военных действиях, тогда как он продолжал учиться. Он отказался от продолжения учёбы и предпочёл немедленно пойти в пехоту, что ему позволяло тотчас же оставить школу. Счастливый случай не заставил себя ждать. Правительство только что издало приказ о создании нового полка, который формировался в департаменте Сены. Офицеры этого корпуса должны были быть предложены генералом Лефевром, который, как вы помните, заменил моего отца на посту командующего Парижской дивизией. Генерал Лефевр воспользовался этим случаем, чтобы оказаться полезным сыну одного из своих бывших товарищей, погибшим, выполняя свой долг. Он назначил моего брата младшим лейтенантом в эту новую часть. До сих пор всё шло хорошо, но вместо того, чтобы ехать и соединиться со своей ротой, не дождавшись моего возвращения из Генуи, Адольф поспешил отправиться в Ренн в войско Бернадотта. И Бернадотт, не вдаваясь в детали, отдал место тому из двух братьев, который приехал первым, так, как если бы речь шла о призе на скачках. Таким образом, когда я прибыл в Ренн в штаб Западной армии, я узнал, что мой брат получил диплом штатного адъютанта у главнокомандующего и что я стал только вторым адъютантом, то есть временным. Я был глубоко разочарован, потому что, если бы я ожидал такого поворота событий, я бы принял предложение генерала Массены, но теперь уже было поздно. Напрасно генерал Бернадотт уверял меня, что он получит разрешение на увеличение числа своих адъютантов. Я перестал надеяться и понял, что в скором времени меня отошлют в другое место. Никогда бы я не согласился, чтобы два брата служили в одном и том же штабе или в одном и том же полку, потому что они невольно мешали бы один другому. Вы увидите, что в течение всей нашей карьеры именно так и происходило.

В то время штаб Бернадотта состоял в основном из офицеров, достигших высоких званий. Четверо из них уже были полковниками, а именно Жерар, Мезон, Виллат и Морен. Наиболее выдающимся был, безусловно, Жерар. Он обладал многими качествами: храбростью и удивительным военным инстинктом. Находясь под командованием маршала Груши в день битвы при Ватерлоо, он давал ему блестящие советы, которые могли бы обеспечить нам победу. Мезон стал маршалом, а затем и военным министром при Бурбонах. Виллат был дивизионным генералом при Реставрации, в том же звании находился и Морен. Остальные адъютанты Бернадотта имели звания эскадронных начальников, например, Шалопен, убитый в битве при Аустерлице, Мерже, который стал затем бригадным генералом, капитан Морен, брат полковника, в свою очередь, ставший бригадным генералом, так же как и младший лейтенант Виллат. Мой брат Адольф заканчивал список штатных адъютантов. Наконец, Морен, брат первых двух Моренов, ставший впоследствии полковником, и я — мы были как бы запасными адъютантами. Итак, из одиннадцати адъютантов, числившихся тогда в штабе генерала Бернадотта, двое стали маршалами Франции, трое — генерал-лейтенантами, четверо — лагерными маршалами, и один погиб на поле сражения.

Зимой 1800 года Португалия, поддерживаемая Англией, объявила войну Испании, и французское правительство приняло решение помочь Испании. Согласно этому решению, наши войска были посланы в Байонну. В Бордо и в Туре были собраны роты гренадеров и многочисленные полки, до этого находившиеся в Бретани и Вандее. Этот отборный корпус, состоящий из 7–8 тысяч человек, должен был образовать резерв так называемой Португальской армии, командование которой должно было быть поручено Бернадотту. Генерал пожелал перевести свой штаб в Тур, куда были отправлены лошади, экипажи, а также все экипажи, предназначавшиеся офицерам, находящимся при генерале. Но генерал решил отправиться в Париж, чтобы получить последние указания первого консула, а также проводить мадам Бернадотт. Как правило, всегда в подобных случаях во время отсутствия генерала офицеры его штаба получали разрешение поехать попрощаться со своими родными. Таким образом, было решено, что все штатные адъютанты отправятся в Париж, а резервные адъютанты будут сопровождать экипажи в Тур, чтобы следить за обслуживающим персоналом, выплачивать им исправно жалованье, договариваться с военными комиссарами о распределении пищи и кормов, жилья для большого числа людей и лошадей. Таким образом, эта малоприятная и малопочётная работа досталась Морену и мне — тем, кто не был штатными адъютантами.

Стояла суровая зима, а нам предстояло в ужасную погоду верхом на лошадях в течение долгих восьми дней преодолеть расстояние от Ренна до Тура, где вдобавок мы столкнулись со множеством трудностей при обустройстве штаба. Нам было сказано, что мы останемся там одни в течение самое большее 15 дней, но на самом деле мы там провели шесть месяцев, страшно скучая, тогда как наши товарищи развлекались в столице. Но это было только началом неприятностей моего положения внештатного адъютанта.

Так кончился 1800 год, в течение которого мне пришлось испытать немало моральных и физических потрясений.

Меж