в угол (как мнилось дома) несовершеннолетняя крыса оказалась, во-первых, не одна, а во-вторых — и не крыса вовсе.

— А что-то иное... "Если сделано на совесть, простоит оно века", — пробормотал-пропел посол, забрасывая ноги на стол и упираясь взглядом в носки туфель.

Чёрт возьми, какой-то то ли пат, то ли цугцванг.

Виктор Седьков, если опустить форму их недавнего общения, по содержанию оказался отбитым на голову стойким оловянным солдатиком из тупой детской сказки средневековья метрополии. Справедливости ради, пацан пребывал на территории, практически гарантирующей его безопасность, потому мог себе позволить играть в независимость.

Опять же, опекуны да латинос, последним на дипиммунинеты чихать.

Сапрыкин закусил губу. Только далёкие от системы идиоты считают, что посол — независимая величина. Или что он просто величина.

Какое там. Если хочешь жить нормально — в должности посла будешь постоянно выступать в роли пресловутого дурачка, у которого тысяча начальников: надо очень чётко лавировать между курсом и задачами действующего кабмина, корректирующими веяниями из парламента плюс (куда без этого) — абсолютно независимыми пожеланиями частного бизнеса.

Да, именно так. Посольство служит для того чтобы представлять интересы государства. А государство, в свою очередь, это не только обновляемая время от времени власть (редко — выборами, чаще — от старости, если говорить о Сегментах).

Государство — это ещё и каждый в отдельности гражданин и каждая в отдельности компания. Многие из которых, особенно крупные, вполне в состоянии поставить послу и свои задачи — есть для того отдельные каналы, особенно в свете намечающейся делёжки наследства ГЕНЕТИКСА.

Сапрыкин рывком поднялся, прошёлся до двери, выглянул в коридор. Там было пусто.

Он захлопнул оба замка, включил шумоподавитель и вызвал пацана ещё раз.

Седьков ответил ему практически сразу, не особо скрывая своё удивление:

— Ух ты. Чем обязан второй раз подряд? Вроде бы только что говорили же?

— Я сейчас один и в своём кабинете, и в канале. — Откровенно обозначить, что прошлый разговор происходил в режиме конференции. — Мы могли бы пару минут пообщаться без протокола?

— Да мы вроде и до этого не под запись трещали, — тупонул пацан.

Чёрт, и не скажешь же ему, что как раз именно под запись. Общаться вдвоём — совсем не то же самое, когда диалог одновременно транслируется сразу в несколько сторон.

— У меня сейчас отключён концентратор. — Сапрыкин добросовестно продемонстрировал снимаемый с руки гаджет. — Остаётся только канал для связи с тобой, прочее я заглушил. Ты натурал, от тебя подобного не требую. Поговорим?

Н-да, пацан соображает явно медленнее своей подруги Эскобар. Интересно, а её как он подцепил?! Где Хамасаки — и где Эскобары?!

Может, благодаря школе? Надо подробнее расспросить кое-кого из своих, работающего там (агентура никак не уровня посла, но находится в том списке, что лично обратиться можно — будет не зазорно. Должность посла, ха-ха, позволяет общаться с кем угодно, даже с уборщицей, такие вот плюсы).

С патриотизмом и мотивацией у того списка всё в порядке, хотя конкретный человек и чуть иной структуры персонаж, не контакт министерства иностранных дел.

Хотя что тут непонятного с Эскобар. На наследство типа ГЕНЕТИКСА вполне могли слететься даже латиносы с другого края цивилизации, всё как раз объяснимо. Девка же чётко продемонстрировала: языком болтает она, но действовать, если придётся, будет вся семья.

До чего хитрые черти! И ведь она несовершеннолетняя, откреститься от её слов проще пареной репы — случись что. А с другой стороны, предупреждение прозвучало; что не услышал, вид не сделаешь.

Ультиматум, поправил мысленно он себя. Профессиональным языком работы, которой он занимался вот уже сколько лет, такое предупреждение называется ультиматумом.

И Климентьев этот ещё, чёрт бы его побрал. Как же так. Как же можно было так лопухнуться. Главное, ЗАЧЕМ?!

Теперь не спросишь: консульские контакты до приговора суда ограничены. Федерация ни разу не демократия местами, нападение на титульного первого списка — особая тяжесть.

Тоже понятно, в принципе: если всякие латиносы начнут японцев да китайцев по сусалам стучать... А уж Климентьев ещё и не гражданин, а иностранец.

Куда ты думаешь, оборвал он сам себя. Какая только херня в голову не заползёт, когда она невовремя.

— Не нужно было снимать концентратор, — откровенно пожаловался он собеседнику. — Мысли сразу ушли в раздрай, не могу сосредоточиться.

— Внимательно слушаю цель этого звонка, — осторожно обозначил Седьков-младший. — Чего от меня надо-то? Я завтра по-любому буду у вас в посольстве, пофиг, если не примете.

— Да?

— А наш портал электронного правительства сейчас как раз согласовывает с вашим искином этот визит. Если бы не бюрократия, приехал бы вообще сегодня. Откажете мне в приёме официально — меня устроит. Юристы говорят, в нашу схему и ваш отказ ложится в тему.

Вот же сучонок.

— К чему такие сложности?! — изумился посол внешне. — Зачем рвать зубы через задницу?!

И тут же пожалел, что затупил сам. Действительно, не надо было отключать концентратор.

— Потому что я — лицо первого списка федерации, — вежливо напомнил пацан. — И по факту буду посещать территорию другого государства, но не с официальным визитом. Вы же не думаете, что я сунусь к вам без охраны и без гарантий, которые лично мне будут казаться убедительными?!

— Логично, хотя и абсолютно беспочвенно, — достаточно откровенно заметил дипломат.

А с другой стороны, беспочвенно только если на текущий момент. В суточной перспективе справедливо: какие круги родины могут захотеть подготовиться к этому завтрашнему визиту — большой вопрос. Могут найтись среди них и такие, которых даже он, посол, будет обслуживать с низкого старта и пробуксовкой. В направлениях, далёких от этичности.

— Жизнь учит, что страховки много не бывает, — дальновидно заметил Седьков. — Мартинес вообще говорит, что мне к вам можно входить только тогда, когда согласовано физическое сопровождение и его носимая снаряга.

Так, Мартинес — это та самая Эскобар, видимо. Она называла две фамилии. Снаряга, получается, оружие?

Они что, собрались разносить посольство изнутри, что ли?! Случись вдруг что?!

— Я себе не враг, — честно уведомил наперёд Сапрыкин, предусмотрительно дистанцируясь от возможных эскапад с родины. — Вариант, может, с твоей точки зрения и логичный — но я в посольстве тоже кое-что могу. Пока ещё. До откровенного беспредела никто не дошёл и опасаться за физическую неприкосновенность во время такого визита — рядом с оскорблением. У нас не федерация, люди по улицам спокойно ходят.

— На бога надейся,