серьезное. От вас требуется одно — вести себя примерно, не подавать плохих примеров неподчинения остальным женщинам. И ваше пребывание в лагере станет куда менее неприятным. Собственно, это все, надеюсь вы не доставите хлопот и вас не придется содержать в карцере.

В моей голове с невероятной скоростью мелькали мысли — выход в общий лагерь давал призрачную надежду на побег. Если дела обстоят так как мне сказал Си, приезд ученого не сулит мне хорошего. Вероятно, этот Лао Шенг заметил какие-то генетические изменения в моем организме, а раз так, то скоро превращусь в подопытного кролика. Отсюда напрашивается вывод — мне надо покинуть лагерь еще до его приезда. Сделать это находясь внутри усиленного барака, что отгорожен от остального лагеря решеткой под напряжением, практически невозможно. Теоретические шансы появляются лишь попав в основной лагерь — там и территория огромная и возможности должны быть лучше.

— Я согласна, проблем не доставлю, — лейтенант перевел и лицо господина Си просто просияло.

— Вот и хорошо, я распоряжусь, чтобы охрана к вам относилась уважительно.

— Есть одно условие, — перебил китайца, — я сдружилась с одной женщиной, она неплохо говорит по-английски, переведите ее со мной, или я просто умру от тоски.

— Как ее зовут? — лейтенант пронизывал меня своими серыми глазами.

— Фатима Демирель!

Китайцы разговаривали пару минут — судя по интонации, лейтенант был против моей просьбы, но решающее слово осталось за Си.

— Ее переведут, но должен предупредить — это опасная женщина, зараженная глупыми мыслями.

— Она знает английский, а остальные женщины глупы, я их не понимаю, — мои слова упали на благодатную почву. Господин Си разразился длинной тирадой о глупых уйгурах, упорно цепляющихся за свои обычаи и религию, не желающих стать полноправными членами великого китайского общества. Лейтенант переводил, но по его глазам было видно, что его раздражает болтовня начальника.

Прощаясь, Си даже позволил себе комплимент по поводу моей внешности. Мило улыбнувшись начальнику концлагеря, с наручниками на руках, проследовал за лейтенантом. Подозвав к себе троих охранников, короткими отрывистыми словами, тот перепоручил меня подчиненным.

— Не забудьте про Демирель, — напомнил про турчанку. Проигнорировав мои слова, лейтенант ушел, а меня повели в сторону общего лагеря. Отключив питание на щите, меня провели на другую сторону и лишь потом отстегнули наручники. Прежде чем снять наручники, все трое охранников со смехом обследовали мою пятую точку, заставив кипеть от возмущения. В карцер попадать желания не было, пришлось выдержать эти противные руки на заднице.

Фатиму привели через полчаса, нас определили в третий барак, где находилось сто женщин. Всего таких бараков в Сяодуне было двадцать, не считая того корпуса. Где мы находились до этого.

— Александра, я так рада тебя видеть, — Фатима кинулась в объятия, заставив меня поморщиться от боли в ребрах.

— Я думала тебя увели навсегда, почему нас перевели в общий лагерь? Это твое правительство надавило на узкоглазых? — Демирель болтала не смущаясь, что вокруг нас собралась уже порядочная толпа. Женщин интересовало, как обстоят дела на воле. Узнав, что мы из спецбарака, к нам потеряли интерес — здесь половина так или иначе успела побывать в спецбараке.

— Фатима, выйдем, нам надо поговорить наедине. — Единственным местом, где обычно не было охранников и не было камер, со слов наших сокамерниц, были туалеты, устроенные во дворе. Это были временные сооружения из досок и гипсокартона с обычной дыркой в дощатом полу.

— Отсюда надо бежать, у нас мало времени, меньше десяти дней. — Мои слова заставили Фатиму замереть в полуприсяде.

— Отсюда невозможно сбежать — забор под напряжением, везде колючая проволока, вышки и охрана.

— Нет ничего невозможного, если человек настроен решительно. — Намыливая руки оценивал наши шансы сбежать. Незаметно улизнуть не удастся, единственный вариант — перебить охрану. На минуту вспомнилось лицо и слова Рауля, инструктора из Абхазии:

«Ты девушка, Александра, никто не заподозрит, что у тебя может такая сила и реакция. Это твой козырь, если сумеешь им распорядиться правильно, тебя не удержат никакие запоры».

— Фатима, ты боишься смерти? Готова рискнуть, чтобы получить свободу?

— Смерти я боюсь, но я рискну и пойду на что угодно, чтобы сбежать отсюда. — Помыв руки, девушка подошла вплотную:

— Но как мы сможем сбежать, у тебя есть план? Женщины говорили, что многие в лагере, не выдержав кидались на сеточный забор — там ток, их всех убило.

— План у нас очень простой, — я сделал паузу, заранее представляя реакцию девушки на то, что скажу: — мы не будем убегать как зайцы.

— А что, скажи, не томи Александра, — Фатима едва не касалась моих губ своими.

— Мы захватим этот лагерь, перебьем охранников и уйдем с гордо поднятой головой.

Демирель даже отшатнулась после моих слов — на секунду повисло молчание, а затем девушка выдавила сиплым голосом:

— Мне всегда говорили, что русские сумасшедшие.

Глава 15

Рекогносцировка

Из Министерства иностранных дел Российской Федерации, Проскурнов возвращался в скверном расположении духа. На заднем сиденье его «Волги» покачивался расписной горшок с плотно закрытой крышкой, обвязанной траурной черной лентой с белыми иероглифами. Разговор с заместителем министра «иностранцев», как величали это ведомстве службисты, вышел тяжелый и неприятный. Его отчитали как школьника, Радков Сергей Олегович, бывший его соратник по работе в ФСБ, не стеснялся в выражениях. В голове Проскурнова до сих стояли его гневные реплики: «Китай наш стратегический партнер, дилетанты хреновы, доверили сучке такую операцию».

Только провожая Проскурнова к машине на подземном паркинге, Радков позволил себе немного расслабиться.

— Ты пойми, Виталий Иванович, Китай на сегодня, чуть ли не единственный наш союзник. Запад затягивает удавку на шее страны, базы НАТО в странах Балтии, не вмешайся мы своевременно, в Крыму стояли бы американские войска. Вы, со своей бездарно проведенной операцией, ведете к эскалированию и так непростых отношений с нашим китайским соседом. Шестьдесят процентов импорта в нашу страну приходится на этих, как ты выразился, чертовых узкоглазых. Министру пришлось сегодня выслушивать от председателя правительства, потому что китайцы поступили, как всегда: вернули останки вашего агента вместе с официальной Нотой.

Мужчины уже вышли из лифта в подземном спецпаркинге — попасть сюда можно было только по спецпропускам. Дождавшись паузы, Проскурнов, взял бывшего коллегу за руку:

— Это был вопрос чести, Серега, этот ТаоХань не должен был уйти от возмездия и не ушел.

— Он все-таки мертв? — Радков вытащил сигареты, — Куришь?

— Нет, здоровье дороже, завязал, — Радков затянулся, а Проскурнов продолжил:

— Физически он жив, но только физически. По факту это просто овощ — полностью парализован, даже глотать самостоятельно не может. Дыхание с помощью аппарата, при отключении его ждет биологическая смерть.

— То есть, ваш агент выполнил