Томпсон стал убеждать Эрдели в необходимости разоружения кораблей, поскольку якобы англичане имели точные сведения о подготовке их увода в Астрахань. Такие попытки действительно предпринимались, это известно из воспоминаний бакинских подпольщиков, но все они провалились. Позиция большинства судовых команд была соглашательской, они готовы были смириться с любой властью, лишь бы остаться в Баку и продолжать понемногу заниматься контрабандой из Персии. К февралю 1919 года эти попытки уже прекратились, поэтому англичане лукавили с генералом.

Эрдели заявил, что добровольческое командование обладает необходимым ресурсом личного состава, чтобы заменить ненадежные команды на этих кораблях. В итоге Томпсон и Эрдели не нашли общего языка. Дальнейшие события по описанию Добрынина таковы:

«28 февраля 1919 года ген. Томпсон пригласил на совещание всех командиров наших военных кораблей с их офицерами. Большинство же матросов в этот день были отпущены в отпуск на берег. Мирно стоявшие на якорях в Бакинских портах и рейдах наши военные суда были внезапно и предательски атакованы английскими минными лодками, специально переброшенными для этого в разобранном виде в Баку из Черного моря. Атакующие лодки на полном ходу выпустили по нашим кораблям несколько разрушительных мин, из которых, к счастью, ни одна не попала в цель из-за сильной качки, волнения стрелявших и страха, что наши моряки ответят огнем на их подлое предательство.

Ввиду отсутствия на наших судах командного состава и большинства матросов мирно стоявшие на якорях наши корабли под непосредственной угрозой полного уничтожения нашего флота были пиратски захвачены дорогими союзничками.

Два века гордо реющие над нашими кораблями славные Андреевские стяги, дарованные Русскому флоту еще Великим Петром, были предательски спущены англичанами, и нагло и вызывающе на наших военных судах были подняты флаги предателей.

На всех кораблях появилась надпись заглавными буквами „Н. М.“, т. е. Корабль Его Величества Короля Англии.

Это случилось 28 февраля 1919 года, а уже на следующий день, 1 марта[186], ген. Томпсон предъявил ультиматум нашему командованию о немедленном „очищении“ русскими войсками Баку и всей территории так наз. „Независимой Азербайджанской Республики“. Своему же старому соратнику, командующему русскими войсками генералу от Инфантерии Пржевальскому, дорогие союзнички в знак особого признания и почета подали грязный товарный вагон для скота. Старый кавказский герой был так потрясен подлостью и издевательством англичан и так растерялся, что даже не мог протестовать и только на энергичные требования его Штаба вагон для скота был наконец заменен пассажирским составом»[187].

Морской офицер флота белых на Каспии Константин Карлович Шуберт сообщал подробности использования англичанами конфискованных русских судов. Лучшие пароходы на Каспии они вооружили, зато все остальные ходили в коммерческие рейсы, а все доходы поступали англичанам, которые таким образом окупали свое пребывание в регионе[188].

С этого момента Эрдели излагает события подробно, ведь у него появилось много свободного времени. Он получил личное письмо от Томпсона, в котором ему сообщалось, что приказ о выводе касается войск, но не его как представителя командования ВСЮР.

В Баку Эрдели было передано сообщение, что Деникин намеревается поставить его командующим фронтом Одесса – Екатеринослав, а пока планировал поручить инспекцию кавалерии.

24 февраля 1919 года генерал наконец-то выехал из Баку, чтобы через Порт-Петровск попасть на Кубань. Однако из-за ухудшившихся отношений с горцами прямой путь через Гудермес – Грозный – Моздок был закрыт. Он сделал попытку достигнуть железной дороги окружным путем: морем до станции Старотеречная, затем на лошадях до Кизляра и оттуда поездом до Минеральных Вод. Дальнейшая дорога проходила по территории, контролируемой ВСЮР. Однако плавучие льды в северной части Каспийского моря не позволили рыбацкой шхуне, на которой он плыл, пройти в Брянский залив. Пришлось возвращаться.

Генерал себя чувствовал запертым на маленьком кусочке земли, на котором можно было совершать лишь прогулки по железной дороге Порт-Петровск – Баку.

«Тяжелые времена. Трагедия то, что отсюда нельзя никуда выйти, нет путей ни морем, ни сухим путем, тоже по железной дороге. А чтобы идти пешком, нет у меня обоза денежного, сапог просто нет. Пешком еще можно было идти, но так жалко всего имущества, что мы здесь бросим тогда. При этом если идти с боем, то не дойдешь, так как здесь небольшая горсть людей, и могут по дороге чеченцы перебить всех. Поэтому нам нужен гарантированный свободный пропуск»[189].

В Порт-Петровске ему передали сообщение о новом поручении:

«Расшифровали телеграмму Деникина от 30 февраля, и мне предлагают ехать в Асхабад, куда едет назначенный главнокомандующим Г. Л. Савицкий из Екатеринодара. Я знаю, что этот Савицкий сидит в Батуме, не может выехать. Теперь вопрос – мне, значит, ждать Савицкого. А может быть, Савицкий будет сидеть там месяц, и грузины его не пустят. Нет мне никакого смысла ехать в Асхабад, одному там ждать у моря погоды. Не поеду – если так» (3.03.1919)[190].

Несмотря на неудачу с проездом по Грузии у Савицкого, Эрдели все-таки вернулся 9 марта в Баку, попытаться получить у англичан для себя пропуск для проезда в Батум, чтобы затем морем добраться до Новороссийска. Но англичане тянули и не выдавали ему пропуск. Он жил инкогнито в доме знакомого присяжного поверенного Б. Л. Байкова, никому не показывался, никаких иных вопросов не решал. Причиной его бездеятельности было незнание планов деникинского командования: «Никаких указаний свыше нет, как действовать и поступать, чтобы согласовать действия и не испортить»[191].

14 марта англичане наконец разрешили ему проезд в Батум. Но тут в Баку приехал Савицкий (добравшись через Старотеречную – потеплело, и льды отступили), из-за этого Эрдели вынужден был ехать в Красноводск и Асхабад.

Страницы дневника, написанные за время пребывания в Туркестане, сильно пострадали, поэтому сохранились лишь обрывки текста. Из уцелевшего можно составить впечатление о двух темах: о видении генералом перспектив Белого движения в Средней Азии и о настроениях местной родовой аристократии.

Генерал нашел работоспособным новый состав Комитета спасения Закаспийского края – большевиков нет, эсеров мало, все гораздо умереннее и правее: «Они все ребята осмысленные, серьезно и хорошо направленные и ужасно боятся Деникина и Доброармии, чтобы их как-нибудь не потревожили, не разогнали и т. д.»[192] Его спутника генерала Б. П. Лазарева уже избрали местным военным министром. Эрдели полагал, что если бы деникинское командование отпустило деньги на Туркестан, то легко можно было бы отбросить красных из края и соединиться с Колчаком, потому что местные большевики все время в распрях и контрах между собой. Но денег нет, войска содержать не на что[193].