Парень привстал, с возмущением глядя, как из его рюкзака вынимают альпенштоки и скальные крюки, упаковывают в герметичный мешок, туда же отправились абсолютно безопасные карабины и закладные элементы.

— Наронг, объясни им, что это не оружие!

Гид сказал своему другу что-то тихое и успокаивающее и произнес несколько слов по-сиамски, обращаясь к стражам границы. Его выслушали с прежним равнодушием, бросили в ответ короткую фразу и вынесли всю надежно упакованную амуницию из салона.

— Мы сможем вернуть снаряжение на обратном пути, — пояснил гид Матеасу, с напряжением ждавшему, чем закончатся переговоры.

— Блеск! — саркастически рассмеялся тот, плюхаясь на свое место. — А ничего, что оно мне было нужно здесь, а не там? — Он показал пальцем себе за спину, туда, где, по его мнению, остался Полис.

Естественно, ответ на свой вопрос он не получил.

Осмотр подошел к концу. Один из солдат прижал пальцем миниатюрный динамик переговорного устройства к уху, произнеся что-то невнятно. И стало видно, что гарнитура подключена к разъему, вживленному в его череп.

Напряженная, удивленная тишина наполнила салон. Жители Полиса уставились на необычного человека с глубочайшим недоумением. А тот развернулся, сделал знак остальным, и те покинули шаттл.

— Теперь мы можем идти, — сказал Феликс, поднимаясь.

— Ты это видел? — Я выбрался следом за ним из кресла. — Его голова!

— Видел, — ответил тот, забавляясь моей бурной реакцией. — И ты подобное увидишь еще не раз.

За дверью челнока начинался длинный плавно изгибающийся тоннель. Его стены покрывали щиты с рисунками: вытянутые тела водных драконов с тонкими острыми гребнями, фигуры людей со странными извивами тел и сложными головными уборами, напоминающими морские раковины, вырастающими прямо из черепов, а также фото — полуголые женщины с механическими трубчатыми крыльями за спинами, и лицами словно белые глянцевые маски. Они стояли в вычурных позах, похожие на изломанных птиц.

Я хотел обратить на них внимание Феликса, но тот лишь сказал:

— Береги карманы.

И я понимал, что это не только предостережение от жуликов — мелких воров-щипачей. Он стал очень собранным, настороженным, взгляды, которые он бросал по сторонам, были мгновенными и цепкими.

Значит, учитель предполагал, что нас могли засечь. И, вполне возможно, уже вели наблюдение.

На выходе ждала еще одна проверка. На этот раз не военными. Несколько мужчин в строгих темно-синих костюмах повторно просмотрели наши документы. Я заметил, что одежда странновато бугрится и натягивается на их плечах и руках, у одного на шее блестела полоса металла, уходящая под воротник.

Затем невысокая миловидная девушка в синем платье, украшенном красно-белым платочком в области шеи, с поклоном указала, в какую сторону нам идти. Ее улыбка была широкой, но равнодушной, заученной, как будто приклеенной к лицу. И я уже не был уверен, что это не робот.

Мы оказались в огромном зале и сразу окунулись в толпу местных жителей, прибывающих в порт из других районов Баннгока.

На нас смотрели. Бросали не слишком дружелюбные, хотя и любопытные взгляды. Наши достаточно светлые волосы, белая кожа, высокий рост, непривычные черты выразительных лиц, широко расставленные прозрачные глаза привлекали внимание, но воспринимались как нечто абсолютно чужеродное. И более того, в нас не было ни единой видимой механической части.

Феликс виртуозно лавировал в толпе, очень быстро оторвавшись от остальных приезжих из Полиса. Ему удавалось проходить так, чтобы никто ни намеренно, ни случайно не мог его коснуться. Я надеялся, что у меня получалось избегать контактов так же ловко.

Мы по-прежнему шли по широкому залу, куда выводили коридоры от ворот прибытия. Из них регулярно выплескивались группы людей. Низкорослые, смуглые до черноты мужчины, прибывшие из дальних концов мегаполиса на заработки. Женщины с детьми, замотанные в черно-серое тряпье. Мелькнуло несколько высоких, тучных господ в костюмах, с блестящими перстнями на толстых пальцах — эти окидывали нас надменными, презрительными взглядами.

— Они не выглядят очень-то дружелюбными, — заметил я, озираясь по сторонам.

— Здесь никогда не любили белых, — отозвался Феликс, отвечая чужакам не менее высокомерным взором, и, как ни странно, это притушило недоброжелательность в их глазах. — Когда те стали появляться на этих территориях, к ним относились с большим недоверием. Странный цвет волос, светлая кожа, прозрачные глаза. Вылитые неко — страшные персонажи сиамских сказок.

Трубчатые лампы под потолком и подсветка витрин заливали белым, слепящим светом стойки продажи билетов в разные направления этого региона, ленты конвейеров выдачи крупногабаритного багажа, стеллажи, забитые всевозможными товарами: местной выпивкой, ароматическими маслами, косметикой. Ряды электроники поблескивали хромированными деталями. Целые стенды занимало нечто напоминающее механические протезы. Руки, ноги, полые торсы. Трубки вместо вен, блестящие сочленения суставов. Наушники-втулки с длинными щупами, вполне возможно, их вставляли прямо в мозг. Компьютеры — навороченные модели с виртуальными экранами размером от наладонника до огромных систем с тройными окнами. Выглядело все настолько любопытно, что я начал невольно притормаживать, но Феликс не позволил задержаться.

Еще здесь везде цвели орхидеи. В вазах на высоких столбах, вокруг рекламных щитов, из них были составлены целые стены… Белые, желтые, фиолетовые, пятнистые и однотонные — они выглядели иноземными пришельцами в этом техногенном мире.

Изначально широкие ворота выхода в город были перекрыты наполовину, и тонкая цепочка людей просачивалась наружу через узкую створку. Сверху поблескивал черный зрачок камеры.

Я начал присматриваться, но пока никаких удивительных пейзажей чужого города разглядеть не мог. Стальной купол накрывал стоянку и парковку, мешая обзору и отсекая слепящий солнечный свет.

У девушки за стойкой вызова такси оказался такой же разъем в голове, как и у таможенника, только гарнитура, вставленная в него, была розовой со стразами.

Феликс сказал ей что-то по-сиамски.

Та произнесла несколько слов в ответ, улыбнулась. Ничего особенного, но меня насторожил тембр ее голоса. Слишком низкий, глухой, заметно отличающийся от звонкого щебетания остальных местных жительниц. И я начал внимательнее приглядываться к диспетчеру такси. Разглядел крупноватый нос, тяжелый подбородок и, самое главное, кадык, явно неуместный на женской шее.

— Закрой рот, — любезно посоветовал мне Феликс, — и прекрати пялиться.

— Это девушка или..?

— Катой.

— Кто?

— Парень, переделанный в девушку.

К нам подъехало такси. И как только мы оказались внутри — в разгоряченные лица ударил ледяной поток воздуха из кондиционера. Резкий, не слишком приятный контраст.