И тьма рассыпается мириадами серебряных звезд…

Единственным – зато большим – минусом ночных выкрутасов явилась частичная потеря ориентации во времени у обоих сразу. Проще говоря, Хью и Моника проснулись на следующий день, в среду, в районе двенадцати часов, еще полчасика поваляли дурака в постели, а потом рука об руку спустились вниз, пребывая в состоянии полной эйфории и непоколебимой уверенности, что сегодня, к примеру, воскресенье.

Они вместе поменяли Джозефу воду в ванне, покормили его и пообщались с ним, потом в четыре руки готовили завтрак, потом завтракали и ворковали – одним словом, до двух часов с четвертью вели совершенно идиллическую жизнь. О том, что сегодня день отлета не вспомнил ни один из них.

В половине третьего Хью – как мужчина и руководитель фирмы – испытал легкое беспокойство, потому что на краешке сознания его забрезжило какое-то смутное воспоминание: вроде бы, на сегодня намечалось какое-то дело…

Тут он вспомнил, что Моника не только его любимая женщина и будущая мать его детей, но еще и «говорящий костыль», и потому задал ей прямой вопрос.

– Кстати, а какой сегодня день?

– Судя по тому, что вчера был вторник, должна быть среда.

Слова еще срывались с лениво улыбающихся губ Моники Слай, а в глазах уже вспыхнул ужас.

– Хью!!!

– Ай! Ты чего кричишь, я же здесь…

– У нас самолет через два с половиной часа!

После этого начался форменный сумасшедший дом.

Пометавшись по дому без всякого смысла, они приняли единственно верное решение: поскольку у Хью вещей нет по определению – кроме тех, что на нем и на полу гостиной, спальни и кухни – он займется пересадкой Джозефа в контейнер, а Моника быстро соберет сумку.

Результат получился двоякий. С одной стороны, все рекорды скорости сборов в дорогу были перекрыты, с другой – в чемодане Моники вперемешку лежали: шесть пар трусиков, три футболки, два махровых полотенца, одно вечернее платье, резиновые сапоги и дождевик канареечного цвета, а также – россыпью – зубная паста, зубная щетка, пустая косметичка и тени для век, в то время как Хью Бэгшо выглядел отчасти даже импозантно в своем деловом костюме и при галстуке, но был неприлично мокр спереди и снизу. Джозеф проявил неожиданное упорство и не желал даваться в руки для пересадки. Хью не сдался, применил технические средства (дуршлаг) и справился с непокорным карпом. Джозеф немного побился о стенки тесного контейнера и недовольно затих, широко и судорожно разевая рот.

Моника немедленно впала в панику, предположив, что карп уже начал задыхаться, на что Хью резонно возразил, что они еще не набрали высоту, и по сравнению с газетой, в которой Джозеф проделал свой путь до дома Моники, у него сейчас райские условия.

Без четверти четыре «порше» стартовал в сторону аэропорта. О том, что на работе тоже надо бы появиться перед отъездом, и речи не шло.

Хью лихо рулил, надеясь про себя, что сквозняк хоть чуть-чуть подсушит мокрые брюки, а Моника сидела, вцепившись в контейнер с Джозефом, и лихорадочно вспоминала, выключили ли они плиту перед отъездом.

Регистрация уже прошла, и потому проскользнуть незамеченными им не стоило и пытаться. Наплевав на условности, Хью ворвался вместе с Моникой в курительную дамской комнаты, спугнув пару пожилых канадских туристок, и они задрапировали контейнер одним из махровых полотенец, после чего рысью промчались мимо изумленных сотрудников аэропорта и влетели в салон самолета на последнем издыхании.

Только плюхнувшись на свое место и невнятным мычанием отогнав встревоженную и профессионально заботливую стюардессу, Хью Бэгшо осознал, что все это время нес одной рукой ручную кладь весом килограммов под тридцать. А еще то, что никакого подарка для Ширли Белью он с собой не везет. И то, что через каких-то семь часов полета ему предстоит выйти посреди заповедного штата Монтана в деловом костюме и даже без сменного носового платка.

А встречать его будет Джош…

Хью посмотрел на Монику – и начал тихонько подвывать. Она в недоумении взглянула на него – и присоединилась секундой позже и октавой выше. Через три секунды они оба хохотали взахлеб, и слезы текли у них по щекам.

Америка не зря гордится своими авиалиниями. Уже через час полета все проблемы оказались волшебным образом решены. Стюардесса, не моргнув глазом, унесла брюки Хью в технический салон на просушку и глажку, самого Хью изящно задрапировали пледом, Монике предоставили место у бортового компьютера, и она связалась по Интернету с магазином «Мир Настоящих Мужчин» в Грейт-Фолс, где и заказала для Хью новый чемодан с полным набором одежды для четырехдневного отдыха в лесном заповеднике. Потом принесли еду, Хью и Моника хлопнули по рюмочке коньяка, проверили состояние Джозефа и в изнеможении заснули на плече друг у друга.

Моника проснулась часа через три, некоторое время с нежностью разглядывала лицо спящего Хью, а затем приступила к обеспечению карпа кислородом. Таблетка подействовала быстро – Джозеф немедленно успокоился и теперь смирно дрейфовал в слегка помутневшей воде, не проявляя никаких признаков паники.

В аэропорту Грейт-Фолс контейнеру с живой рыбой никто особенно не удивился. В здешний заповедник слишком часто приезжали ученые с самой разнообразной ручной кладью, чтобы сотрудников можно было смутить подобной ерундой. Зато Джош Белью, ожидавший их снаружи возле своего устрашающего «хаммера» пришел в восторг.

– Малыш Хью! Как ты вырос! Отсутствие девушек сказывается исключительно в положительном смысле! Наконец-то ты перестал поклоняться златому тельцу и стал юннатом. А это, надо полагать, твоя ассистентка-лаборантка? Добрый день, мисс. Не пугайтесь, я вовсе не безумен, просто очень рад видеть малыша.

– Джош, это Моника Слай, моя…

– Знаю, знаю: твоя незаменимая секретарша. Все мне уже добрые люди доложили. И чемодан с твоими вещами уже прибыл. Мисс Слай, добро пожаловать в Грейт-Фолс. У нас здесь рай для секретарш и их боссов – местный воздух буквально творит чудеса. Стоило Зануде Карлайлу приехать сюда с помощницей – готово, уже трое ребятишек. Пока, правда, два с четвертью, так вернее, но…

– ДЖОШ!

Краснолицый великан немедленно умолк и кротко уставился на посуровевшего Хью, успев, однако, подмигнуть Монике, а та неожиданно загрустила. А ведь и верно, довольно избитый сюжет – босс привозит на выходные свою секретаршу… Неужели Сью была права, и сказка кончится, не успев толком начаться?

Хью приосанился и царственно положил одну руку на контейнер с Джозефом, стоявший на тележке, а другой обнял Монику за талию.

– Джош, свои ковбойские шуточки прибереги для кого другого. Позволь представить – ты так и не дал мне этого сделать! – мою невесту Монику Слай. Моника – это Джош Белью, король строительного леса, игры в покер и оптовых продаж металлопроката, а также верный раб очаровательной наездницы из клана МакЛеодов, чье имя Ширли… Джош – это Моника, мать моих будущих детей и хозяйка моей судьбы. Из секретарш я ее уволил.