– То есть вы хотите сказать, что мы шли по жизни через непересекающиеся плоскости…

– Да, именно так. Я же говорил, что вы схватываете мысль на лету. Судя по всему, хотя вы так и не хотите говорить, кем вы работаете…

– Потом, Саш, хорошо?

– Стоическая позиция… Ну да ладно. Так вот, судя по всему, исключая базовые человеческие ценности, на многое мы с вами смотрим по-разному. При этом у каждого из нас – обоснованная позиция, имеющая право на жизнь в силу того, что сформирована она тем индивидуальным путем, который был пройден и вами и мной.

– Но ведь у каждого человека – свой жизненный путь. Но очень многие похожи друг на друга.

– Отлично, Маша! Вы молодец! Похожи те, у кого цели в жизни стандартные либо примитивные. И пути достижения у них, как правило, с минимальными затратами как умственной, так и физической энергии. Просто живут, особо не задумываясь ни о чем.

– Саша, а какая у вас цель в жизни?

– Глобальная… Не скажу.

– Почему?

– Суеверный, наверное. Мне кажется, если все время о ней говорить окружающим…

– И мне не скажете?

– Вам – тем более.

– Ага! Я для вас теперь – среди окружающих! Хорошо! Я запомню!

– В общем, – продолжил Железнов, не замечая веселого возмущения Маши, – я считаю, что лучше каждый день делать что-то для того, чтобы цель приблизить, чем рассуждать о том, что было бы неплохо, если бы… В общем, я надеюсь, вы меня поняли.

– Да, конечно. А не глобальные, не глобальные цели у вас есть? Или тоже – не хотите мне о них говорить?

– Не глобальные… – Железнов взял секундную паузу. – Их – море, Маша. В частности, вас увидеть…

– Ах так! То есть я не ваша глобальная цель?!

– Не выцыганите…

– Ну хорошо!

– …проект довести до конца.

– А кстати, Саша, что вас подтолкнуло на написание формата?

– Здесь все очень просто. С одной стороны – это современный кризис телевидения в целом, не нужно быть специалистом, чтобы понять, что на всех каналах идет практически одно и то же…

– Согласна.

– Ну, может быть, с небольшими вариациями, в зависимости от количества вкладываемых в проекты денег…

– В каком смысле?

– Декорации – поэффектнее, звезды – поизвестнее…

– Поняла.

– То есть возникла мысль, что хотелось бы увидеть что-нибудь неизбитое. Это с одной стороны. А с другой стороны… С другой стороны мне никогда не были понятны принципы оценки женской красоты на так называемых конкурсах красоты.

– Но там же, насколько я понимаю, есть жюри.

– Да в том-то и дело, что есть. Пять-шесть членов этого так называемого жюри, которые по совершенно непонятным для меня, обычного мужика…

– Ага, совсем обычный – ученый, полковник, финансист, автор формата, что еще я забыла?

– Что? Самое главное – я люблю детей… И, как выяснилось, умею любить одну-единственную женщину. Без всякой надежды.

– Спасибо вам…

– Маша, не сбивайте меня… Так вот, пять-шесть членов этого самого жюри по непонятным для меня критериям выбирают из пятидесяти моделей пятнадцать, которые проходят в следующий круг. Почему эти, а не те? На мой взгляд, они все очень похожи друг на друга. То же самое происходит и с выбором победительницы. И никто не удосуживается объяснить заинтересованной публике, почему эта, а не та…

– И?

– Если вы посмотрите хотя бы одну программу…

– Саша, вашу программу я смотрю еженедельно, что бы ни происходило.

– Тогда вы должны понимать, о чем идет речь.

– Мне кажется, я понимаю, вы хотели добиться объективности при оценке женской красоты…

– И показать ее многообразие. За счет того, что в конкурсе могут принимать участие все желающие…

– За исключением профессиональных моделей.

– Совершенно верно. Элемент дискриминации присутствует.

– Саша, признайтесь честно, но в то же время вами двигали и материальные стимулы, и… – Маша пыталась подобрать слова, —…и возможность стать достаточно известной личностью?

– Не хочу об этом говорить.

– Иметь много денег – что в этом плохого?

– Вот здесь, Маша, и сказывается наша некомпланарность, на одни и те же вещи мы с вами смотрим по-разному.

– Вам не нужны деньги?

– Нужны, конечно, Маша. Весь вопрос в их количестве. Я считаю, что очень большие деньги убивают искренность во взаимоотношениях людей. Те, у кого их много, испытывают подобострастное отношение окружающих… По понятным причинам…

– Да уж, конечно…

– И сами перестают понимать, кто их окружает: родные и близкие люди, друзья – либо «рыбки-прилипалы».

– Но все-таки, Саша, ведь деньги все равно нужны!

– Нужны. Но не ценой потери друзей и близких! Я не хочу превратиться в одного из тех, для кого деньги становятся самоцелью: еще, еще и еще! – Железнов вздохнул. – А еще я знаю, что есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги.

– Вы о чем?

– Любовь и здоровье, Маша. Это как бог распорядится. Любовь и здоровье не купишь ни за какие деньги! А я считаю, что важнее этого нет ничего!

– Вы это искренне? В моем окружении так не принято думать. Саша, извините меня… Я хочу… Очень хочу понять вас до конца… А не может быть так, что у вас не получается много заработать… И, – чувствовалось, что Маша очень аккуратно подбирает слова, – и поэтому оправдываете свою позицию подобной… философией?

– Да нет, Маша. Мне действительно деньги неинтересны сами по себе. Во всяком случае, того, что я зарабатываю на канале, мне более чем хватает. Да и потом… Нет, не буду говорить…

– Нет, Саш, скажите… Ну пожалуйста! Для меня это важно!

– Ну хорошо! Дело в том, что для того чтобы производить программу на основе формата, созданного кем-то, производитель программы или телеканал должны выкупить у автора права на использование формата…

– То есть вы хотите сказать, что канал выкупил у вас права на формат. Это дорого?

– Очень. Продажа форматов – это очень выгодный бизнес. Особенно если формат успешный. Тогда он имеет шансы прокатиться по всему миру.

– То есть вы хотите сказать, что вы очень богатый человек.

– Да, Маша! Но не в том смысле, о чем говорите вы. Главное мое богатство – вы! Для меня нет ничего более важного, чем вы!

– Спасибо вам, Саша, за эти слова…

– А в смысле денег – пока нет. Договор – на стадии подписания. Но в перспективе – все возможно… Я как-то не думал об этом…