О профессии мужчины можно было догадаться по одежде — своеобразного кроя, из темно-коричневой ткани. Абсолютно такую же носил и Циольф. А вот личность старухи оставалась для меня загадкой. Высокая, худая, статная. Темные, без седины, волосы, уложенные в аккуратную гладкую прическу. Морщинистое лицо с тонкой бесцветной линией губ. Запавшие черные глаза — неожиданно по-молодому ясные, живые и какие-то зловещие. Глаза хищной птицы.

В моем родном мире подобную внешность к старости сохраняли лишь аристократки. Но старуха явно ею не была. На что со всей очевидностью указывало темно-зеленое платье — строгое, простое, без вышивки и декоративных деталей. На самой женщине я также не заметила ни сережек, ни колец с ожерельями — ни одного украшения.

— Можешь приступать, Кариффа, — бросил сиятельный, подтверждая догадку. Все-таки она не сирра.

Старуха приблизилась, несколько секунд сосредоточенно вглядывалась в мое лицо, потом кивнула каким-то своим мыслям и, не сказав ни слова, потянула за ширму. И вот там я наконец услышала ее голос. Если это карканье можно так назвать.

— Раздевайтесь, сирра! Полностью.

Протестовать, возмущаться, сопротивляться было бессмысленно. Под пристальным немигающим взором темных глаз невозмутимо сняла одежду, терпеливо дождалась, пока женщина тщательно проверит каждую складочку, получила команду «Одевайтесь!» и спокойно, не торопясь, натянула все обратно.

— На ней ничего нет, сиятельный саэр, — склонила голову Кариффа и отступила к стене.

Савард сжал губы, прожег меня яростным взглядом и не сказал, а практически выплюнул:

— Мэтр Гарард!

И в этом случае я угадала. Целитель.

Сухопарый русоволосый мужчина, немного сутулый, растрепанный, с длинным острым носом и живыми, весело поблескивающими голубыми глазами, оглядел меня внимательно с ног до головы, но в отличие от старухи близко подходить не стал. Пожевал губами, хмыкнул, что-то пробормотал и провозгласил неожиданно глубоким и звучным голосом:

— Сирра не принимала снадобий, способных повлиять на результаты ритуала взыскания истины или исказить их. Ни сегодня, ни в какой-либо другой день. А также не подвергалась магическому воздействию с той же целью.

— Вы уверены, мэтр?

Гарард сверкнул обиженно-укоряющим взором, поднял брови, и все вопросы у раздосадованного чем-то сиятельного отпали сами собой.

— Сопроводите сирру Кателлину в выделенные ей покои, — отрывисто бросил он, ни на кого не глядя, развернулся и стремительно вышел.

Я смотрела на захлопнувшуюся дверь и вспоминала, как металась по своей комнате, не зная, что делать с треклятым пузырьком. На что решиться.

Так заманчиво было положиться на волю случая, довериться Циольфу, его магии и сделать все, что настоятельно советовал целитель. Нестерпимо хотелось ни о чем больше не думать, рискнуть, а дальше — как получится.

Еще настойчиво тянуло все рассказать Крэазу, отдать ему флакон, который буквально жег руки, и переложить свои проблемы на его сильные плечи. Он поверит. Должен поверить! А если нет? Или, что вполне возможно, «осадочек» останется? Как там у классика: «Ну это совершенно все равно, он ли украл, у него ли украли… Главное то, что он был замешан в гадком деле».

Потом одолевало желание…

Да много чего пришло тогда в мою разгоряченную, полную сомнений и надежд голову, пока я отчаянно перебирала варианты, стараясь найти наиболее приемлемый и не прогадать. И как хорошо, как же все-таки хорошо, что я решилась в конце концов сунуть Мори эту злосчастную склянку и попросить вылить содержимое где-нибудь подальше от дома, а сосуд разбить и закопать. Поглубже.

* * *

Ну что можно сказать о месте, куда меня в срочном порядке этапировала все та же бравая парочка, Динс с Ниором, в компании молчаливой Кариффы? Одно слово — покои.

Просторная, оформленная в песочно-бежевой гамме гостиная. На стенах и высоком потолке — тонкий белый лепной узор из листьев и цветов. Мягкие полукруглые диваны, изящные столики, обилие подушек и подушечек, разбросанных повсюду. Пушистый ковер на полу. Широкие, распахнутые настежь окна. Сквозь задернутые золотистые полупрозрачные гардины пробивались рассеянные солнечные лучи, и комната тонула в расслабляющих ароматах сада, в игре красок и полутеней. В неге и покое.

Приют одалиски — первое, что пришло на ум.

От дальнейших выводов и более детального изучения будущей обители безжалостно оторвала старуха. Динс и Ниор, открыв двери и дождавшись, пока я войду, тут же ретировались. А вот женщина осталась. Выждала пару минут и, решив, что дала достаточно времени, чтобы оглядеться, прокаркала:

— До завершения ритуала можете обращаться ко мне «сирра Кариффа».

Значит, я ошиблась, она все-таки из благородных. То, что сиятельный называл ее просто по имени, ни о чем не говорит. Очередной маленький урок. Еще одно напоминание — не делать поспешных выводов.

Старуха, все время внимательно вглядывавшаяся мне в лицо, словно прочитала эти мысли. Раздвинула губы в поощрительной улыбке и едва заметно кивнула.

— Сейчас сюда придет мэтр Гарард. Если он доложит, что взыскание истины не причинит серьезного вреда вашему здоровью, ритуал будет проведен немедленно.

— Почему… — Я откашлялась, в горле першило, очень хотелось пить. — Почему саэр Крэаз так спешит? Я устала, думала немного отдохнуть, — поколебалась, но все-таки добавила: — Мне говорили, процедура неприятна и небезопасна для здоровья.

Кариффа молча прошла вглубь комнаты к одному из столиков и, вернувшись через несколько секунд, протянула высокий запотевший бокал с янтарно-желтой жидкостью.

— Ритуал взыскания истины опасен лишь для того, кто рискнет солгать в ответ на четкий прямой вопрос, — продолжила женщина, дождавшись, пока я сделаю несколько жадных глотков прохладного кисло-сладкого напитка. — А поскольку у каждого саэра или сирры есть что скрывать, — тут мне достался острый, пронзительный взгляд, — он крайне тяжело переносится практически всеми.

Старуха ухмыльнулась, отошла к окну и, отодвинув край гардины, стала что-то рассматривать.

— А у вас? — раздалось вдруг. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Что у меня? — переспросила непонимающе.

— У вас есть тайны, сирра Кателлина?

Пожала плечами, забыв, что Кариффа стоит спиной и не может видеть этого движения. Покажите мне того, у кого их нет. Женщина не шелохнулась, не обернулась, но, казалось, все заметила и поняла правильно.

— Значит, вам тоже есть чего бояться, — в сиплом голосе звучала насмешка. Тем неожиданнее было серьезное: — Что вы знаете о ритуале?

— Ничего, что способствовало бы его благополучному прохождению, — чуть помешкав, призналась осторожно.

— Пройти его помогут лишь правильные ответы, — рассмеялась старуха. — Родовой артефакт отличит ложь от истины и за попытку утаить правду жестоко накажет. Понимаете, сирра?