– Олесь, когда ты так себя ведешь, я тебя не понимаю, – вздохнул Даниил, чувствуя, как не только аппетит испаряется окончательно, но и остатки хорошего настроения.

А ведь у него сегодня выходной, который он хотел провести дома – в спокойной обстановке. На сначала Олеся расстроила, сообщив, что дефиле на сегодня отменяется, и она остается дома, а теперь вот она решила устроить не понятно какие разборки. Прощай мечты о спокойном выходном. Сидеть дома Олеся никогда не любила, и Даниил уже придумывал, куда можно ее свозить. А так хотелось просто завалиться на диван с планшетом и читать до самой ночи! Не получится.

– А что тут непонятного? Ты меня совершенно не пускаешь в свою жизнь! – выкрикнула она.

Плохой признак – когда в ее голосе появляются истерические нотки, дело идет к крупным разборкам обычно.

– Олесь, мы живем вместе. Чего еще ты от меня хочешь?

– Живем?! Да ты умудряешься дома не бывать почти совсем!

– Заметь, говоришь ты это в мой выходной, – усмехнулся Даниил.

– Который ты специально устроил, надеясь, что я буду весь день занята.

А она очень прозорлива, – вынужден был признать. Собственно, глупой Олесю он никогда и не считал. И только ее острый ум пока еще сохранял остатки симпатии к этой женщине. Был такой грешок за ним – терпеть не мог глупых женщин. И почему-то, чаще именно такие ему и попадались. Олеся – исключение. Правда, в последнее время вера в ее ум как-то потускнела.

– Олесь, ты решила мне весь выходной читать нотации? – посмотрел он на нее в упор.

– Да разве же я могу! Кто я такая – всего лишь любовница.

– Вот именно.

– Которую ты можешь в любой момент поменять на другую. Например, на одну из своих брюхатых пациенток, – презрительно проговорила она.

– Они не брюхатые, а беременные. И они, прежде всего, женщины, – отозвался Даниил, чувствуя, как стремительно теряет остатки терпения.

– Да? А, ну наверное, поэтому твои отношения с ними выходят за рамки врачебных. Они же женщины, а ты у нас так уважаешь женщин! Некоторых, вон, даже чаями отпаиваешь и в свой дом водишь…

– Что? Что ты имеешь ввиду? – напрягся Даниил.

– Ничего, – словно спохватилась Олеся, что сболтнула лишнего. – Это я так…

– Что, так, Олесь? Кто-то из моих сотрудников докладывает тебе, что и с кем я делаю у себя в клинике? – встал Даниил из-за стола и навис над вмиг скукожившейся девушкой.

Она сболтнула лишнего – теперь он в этом не сомневался. Но то, что у нее есть шпионы, выходило уже за допустимые рамки.

– А что тут такого?! – вмиг заняла она оборонительную позицию и снова выпрямила спину, глядя на него снизу-вверх. – Я просто хочу быть в курсе всех твоих дел…

– И поэтому шпионишь за мной? – он развернулся и направился на выход из столовой.

– Ты куда? – закричала ему в спину Олеся.

– На работу, – не оборачиваясь, ответил он.

В собственном доме ему не захотелось оставаться. А что делать с этим дальше, предстоит как следует обдумать. Но Олеся, со своей ревностью и вечными придирками, ему порядком надоела.

По пути в гараж Даниил логическим путем вычислил, с кем из персонала клиники общается Олеся. И на кого она ему так старательно намекала, он тоже понял сразу. Олеся не ошиблась – Даниил и сам уже понял, что его интерес к одной из пациенток вышел за рамки профессионального. Но! Это точно не касается никого, кроме него. И он не потерпит в своей клинике собирателей сплетен.

Первым делом, приехав в клинику, Даниил вызвал к себе Морозову. Именно она и доносила все про него Олесе – теперь Даниил в этом не сомневался.

– Зайди в канцелярию и напиши заявление на увольнение. По собственному желанию. Сегодня же получи в бухгалтерии расчет. Надеюсь, ты понимаешь, почему я тебя увольняю, – строго посмотрел на медсестру.

Она все поняла и истерик, слава богу, удалось избежать. Только вот, день был испорчен, и это сказывалось на настроении.

Когда Даниил уже собирался удалиться в свой домик, в дверь кабинета постучали.

– Войдите! – крикнул он.

Очень удивился, когда на пороге появилась незнакомая пожилая и какая-то изможденная женщина.

– Вы ко мне? – на всякий случай уточнил Даниил. Кто знает, может это посетительница ошиблась дверью.

– К вам, – уверенно отозвалась женщина, твердой поступью направляясь к его столу. – Вы же Шевцов Даниил Эдуардович?

– Он самый, – улыбнулся он. – По какому вы вопросу?

Несмотря на ветхость и явную запущенность, было в этой женщине что-то от былой красоты – сквозила та в движениях и манере держать голову. А еще она ему кого-то напомнила, но вот кого, понять не получалось.

– Я мать Кирилловой Анастасии, – представилась женщина, и сразу все встало на свои места. Именно Настю она и напомнила – чертами лица, взглядом. Но… неужели у этой женщины может быть такая мать?! – Вижу, что вы озадачены, – усмехнулась она, рассматривая лицо доктора. – Не ломайте себе голову, матерью я себя назвала, только потому что родила ее. На самом деле, у моей дочери никогда не было матери.

– Это как? – еще сильнее озадачился Даниил.

– Ну вот так, – устало пожала женщина плечами. Мелькнула мысль, что она серьезно больна, но уточнять Даниил не стал. – Это долгая история, и я пришла сюда не ее рассказывать.

– А для чего же вы пришли ко мне?

– Скажите, каковы шансы у Насти выносить и родить здорового ребенка?

Хороший вопрос, но прогнозами занимаются не врачи, а синоптики.

– Я могу только сказать, что ваша дочь находится в надежный руках, и мы сделаем все возможное, чтобы она родила здорового ребенка.

– Отвечаете на вопросы, как подкованный политик, – усмехнулась она. – Из чего я делаю вывод, что ответа у вас нет. Хорошо, поставлю вопрос иначе, – кивнула она своим мыслям. – Велик ли риск, что Настя не сможет выносить этого ребенка?

Разговор получался странным. Как и все остальное, начиная от заявления посетительницы, что она никакая Насте не мать, и заканчивая ее вопросами. Но как-то нужно было поддерживать диалог, и Даниил ответил:

– Титр антител в крови вашей дочери превышает допустимую отметку. И есть риск развития патологии у плода, как и выкидыша или преждевременных родов. В последнем случае мы будем тянуть как можно дольше, пока уже нельзя будет тянуть. Когда ребенок родится, сделаем все зависящее от нас, чтобы он жил. Но сначала нужны обследования на предмет обнаружения патологий плода уже сейчас. И это все, что я могу вам сказать.

– Понятно – объяснять вы умеете. Это я виновата, что у Насти такая сложная беременность. Я виновата во всем…

Даниил не перебивал, слушал, как эта старая и смертельно больная (теперь он в этом не сомневался) женщина очень кратко, даже скупо рассказывает историю появления Насти на свет. Слушал и чувствовал, как на голове шевелятся волосы от ужаса всего того, что вынуждена была пережить Настя будучи ребенком. Как?! Как ее психика выжила и не надорвалась? Как вообще из нее выросла самостоятельная женщина и хороший отзывчивый человек. Даже из того, что услышал, можно было сделать выводы, что пройти через такое и уцелеть невозможно! А она смогла. И с каждым словом он все сильнее ненавидел сидящую напротив него женщину – какое она имела право так измываться над собственным ребенком?!