Выбрала самый большой ключ и сунула его в замочную скважину ворот Института археологии. Действительно, подошел именно этот ключ. Потребовалось приложить немалое усилие, пока громадный засов понемногу отодвинулся и ворота открыли узкую щель. Бай Би вынула ключ, со всех сил толкнула ворота, осторожно протиснулась внутрь и изнутри снова заперла.

Она пошла по аллее, древесная тень укрывала ее, а сверху по-прежнему шелестела под ветром листва. Маленькое зданьице перед нею было совершенно темным, словно древняя крепость, спящая под водой беспробудным сном. Ни единого лучика света не пробивалось наружу. Она глубоко вздохнула и осторожно, тихонько вошла внутрь.

В коридоре света не было. Она достала заранее приготовленный фонарик, чтобы освещать путь перед собой. Свет фонарика был жалок и очень слаб: вблизи он освещал кружок не больше чайного блюдца, а вдаль вообще не светил, и там все оставалось во мгле. От такого слабого света делалось еще страшнее.

В коридоре шаги Бай Би звучали громко и звонко; она даже побаивалась, что в такой обстановке звук ее шагов напугает любого до смерти. Продвигаясь чуть ли не на ощупь, она наконец нашла комнату, где с Цзян Хэ случилась беда. Перепробовала ключи из связки один за другим. Подошел только последний.

Входя в дверь, она ощутила, что на нее что-то глядит, и рука с фонариком задрожала. Прошептала про себя: не Цзян Хэ ли? Но в комнате стояла мертвая тишина, никто не ответил. Луч фонарика высветил круг, и она увидела уставившиеся в нее глаза. Да какие глаза! Пустые глазницы зияли из мертвого черепа, стоявшего в шкафу. Фонарик осветил этот череп, и Бай Би охватил ужас. Она немедля отвела свет и, вытянув руки, начала шарить по стене, пока не нащупала выключатель.

По привыкшим к темноте глазам резанул яркий свет. Бай Би на миг зажмурилась. Она выключила фонарик и снова осмотрела всю комнату. Здесь произошли перемены: стулья переставлены, вещи на столе переложены. Точно: после ее визита сюда приходили люди.

Бай Би посмотрела на часы: уже одиннадцать, время, когда погиб Цзян Хэ. Она увидела телефон — в тот вечер Цзян Хэ звонил ей именно отсюда. Она схватила трубку, но были слышны только сигнальные гудки, а она так мечтала позвонить Цзян Хэ по телефону! Но откуда знать, какой номер телефона у Цзян Хэ в мире ином?

В конце концов Бай Би оставила телефон и уселась за компьютер Цзян Хэ. Она увидела, что питание включено, и запустила компьютер. Очень быстро вошла в Windows 98, причем программа была как у обычного офисного компьютера: монотонный цвет, небольшой выбор иконок. Среди них она увидела иконку использования программной символики и вошла в эту сеть. Это была китаизированная программа под названием: «KGD. Программа практического применения синтетико-аналитического инструментария в археологии». Затем шел длинный список фирм — производителей программного обеспечения и инструментария.

Далее шли на выбор разные темы, причем сверху указывалась археологическая терминология, из которой кое-что она понимала, например радиоуглеродный анализ. Но кое-что осталось для нее тайной. Она открыла в верхней части окна раздел исторических записей. Последняя запись была внесена как раз в день гибели Цзян Хэ. Бай Би осторожно открыла ее.

На экране немедля возникла извилистая линия. Рядом не было пояснений, так что, кроме самого Цзян Хэ, никто не смог бы правильно истолковать кривую, похожую на график колебания курса акций.

Ничего не поняв, Бай Би вышла из этой сети.

Она открыла у Цзян Хэ «Мои документы» и увидела внутри файл скорого доступа под наименованием «Войди, Бай Би». «Это Цзян Хэ зовет меня?» — подумала она. Тут же открыла файл — это было похоже на программную структуру. Наверху явилось изображение желтой пустыни. Потом на ее фоне медленно появились и проплыли две строки иероглифов голубого цвета:

В небе не остаются следы,

А птицы уже улетели…

Бай Би почувствовала вдруг, что схватило сердце, и ощутила острую боль. Она поняла только, что эти две строки особенно знакомы ее слуху, похоже, они заключают в себе особо важный смысл. Она прочитала их шепотом еще раз:

В небе не остаются следы,

А птицы уже улетели…

Немедля в ее душе мелькнуло имя: Юй Чуньшунь.

Да, это слова Юй Чуньшуня. Ей было всего восемнадцать, когда она, завороженная славным именем, ходила послушать лекцию Юй Чуньшуня. Стоя за кафедрой близко от нее, этот лохматый, с острой бородкой клинышком шанхаец, прославившийся как первый и самый знаменитый в Китае путешественник, увлеченно рассказывал, как он пешком исходил весь Китай.

Пять лет минуло с тех пор, она многое позабыла, хотя собственными ушами выслушала от самого Юй Чуньшуня его сказочную историю. Но две фразы она запомнила ясно:

В небе не остаются следы,

А птицы уже улетели…

Бай Би услышала, как Юй Чуньшунь сказал, что готовится вскоре пойти на Лобнор. В том же году, в один из июньских дней, она с этюдником через плечо проходила перед большим телеэкраном на Народной площади. Показывали телевизионные новости. Появились кадры: обнаружили останки Юй Чуньшуня. На снимке с вертолета, посланного на его поиски, — почти полностью раздавленная палатка в безлюдье желтой пустыни Лобнора. Увидев на экране эту новость, Бай Би не смогла сдержать слезы, и на оживленном, тесном, переполненном толпой тротуаре зарыдала, прикрыв лицо руками. В этот миг она внезапно поняла, что первым мужчиной, в которого она влюбилась, был Юй Чуньшунь.

Пусть даже он никогда не был с ней знаком, она сама всегда считала именно так; вторым же мужчиной, которого она полюбила, был Цзян Хэ. А теперь оба любимых уже мертвы. Один погиб в лобнорской пустыне, другой умер сразу после возвращения с Лобнора.

Преодолевая воспоминания, ее сознание вернулось к действительности. И она снова уставилась на экран монитора. Две строки иероглифов на фоне пустыни давно пропали, на белом экране автоматически появились строки:

«Любимая Бай Би!

Увидев на экране две строки: „В небе не остаются следы, а птицы уже улетели“, ты непременно вспомнишь кое-что. Да, я теперь, как и Юй Чуньшунь, пребываю в мире ином. В эту минуту я хочу только сказать тебе: прости.

Я знаю, что ты непременно сумеешь прийти. Ты сможешь взять оставленные мною ключи, прийти в эту комнату, запустить этот компьютер и встать передо мной. Любимая, я вправду очень хочу тебя поцеловать, но такого случая уже не будет, прошу простить, я не смогу подобно главному герою фильма „Человек и Тень — конец любви“, который мы вместе смотрели, являться перед тобою. Ведь то было кино — и только.

Скажи мне, что тебе хочется мне сказать?»

Вдруг внизу экрана возникла длинная-предлинная строка «диалог», в которой замигал световой сигнал. У Бай Би задрожали пальцы, лежащие на клавиатуре; она не сознавала, что именно видит собственными глазами. Неужели Цзян Хэ посредством компьютера ведет с ней диалог? Она пристально вглядывалась в экран и следила за строкой диалога. Может быть, сейчас Цзян Хэ поджидает ее ответа? Нельзя заставлять его ждать! И без долгих раздумий отбила три иероглифа: