Комната Кори, как всегда, напоминала свинарник. Повсюду — на полу, на кровати, на комоде, — валялись шмотки вперемешку с фантиками от жвачки и шоколада, пластиковыми бутылками и стаканчиками из-под йогурта.

— Кори, ты свинья, — без обиняков, в лоб заявила Филлис.

— Не твоя печаль, — огрызнулся хозяин, включая компьютер, — садись за стол.

Мы с Филлис переглянулись. Мне пришлось разгребать завал на стуле, иначе сесть было некуда. Две футболки, джинсы и носки, а это что? Кажется, порция с заплесневевшими мюсли. Разглядывать я не стала.

— Кори, ты хоть иногда убираешь у себя в комнате?

— Не-а! Мать убирает. Но последнее время и она отказывается. Утомляется быстро, силы не те. Стареет, знаешь ли. У нее этот, как его, критический возраст.

— Ох бедная. — Филлис сочувственно закивала. — Я слышала, в этом возрасте у женщин бывают депрессии, а некоторые даже сходят с ума.

— Полагаю, речь о другом, — разозлилась я, — дело не в возрасте мамы Кори, а в том, что парню в его возрасте уже давно пора самому следить за своим хозяйством и нести хоть какую-нибудь ответственность.

— Есть! — воскликнул Кори, имея в виду непонятно что-то ли мое гневное замечание, то ли свой компьютер.

Филлис решила, что компьютер.

— Твоей маме надо обратиться к врачу, — посоветовала она, — есть гормоны, ей помогут.

— Да ладно, Сити права, — отозвался Кори, — надо мне самому убирать мою хижину.

— Его матери, миссис Эндрюс, всего сорок лет, — объяснила я Филлис, — до климакса еще далеко.

Да она и не выглядит на сорок. Она на вид на несколько лет моложе. Вероятно, все дело в молодом муже.

— Ну, посмотрим. — Кори отвлек меня от моих мыслей и забарабанил по клавиатуре.

— Вот, посмотри на эту ссылку, — я ткнула пальцем в экран, — мы с Ли ею тоже пользовались. Там много всего интересного, старые книги отсканированные. Первоисточники практически. Можно верить.

— Этот реферат! Чтоб его! — выругался Кори. — Я этот старый шрифт и читать-то не умею. На фига я выбрал эту религию!

— Да кто тебя знает, зачем ты ее выбрал. — Филлис пристроилась сбоку, чтобы тоже читать текст на экране.

— Отец решил, что это важно, — пробормотал Кори.

В его голосе невольно прозвучали горечь и тоска.

Одно только то, что он в выборе предметов в школе руководствовался мнением своего отца, означало, конечно, что он по отцу отчаянно скучает, что сыну отца страшно недостает. Викарий Маккенна отмочил нечто такое, чего меньше всего можно было бы ожидать от священника: в пятьдесят лет влюбился в молоденькую хористку из церковного хора и ушел к ней, оставив семью. Ныне он проживает в графстве Суррей со своей хористкой и двумя их маленькими сыновьями, сводными братьями Кори. Кори навещал отца не чаще трех раз в год и, когда возвращался к матери, неделями был невыносим.

— Мне лучше здесь, в Лондоне, с матерью, — гундел он после последнего визита в Суррей, — пусть она часто в разъездах, зато хорошо зарабатывает, и мы тут с ней живем гораздо лучше, чем мой старик с этой своей святошей! У, святое семейство! Чтоб его!

Его ревность и злость были понятны.

— Ты хотя бы знаешь, кто твой отец, — пыталась я его утешить, — ты можешь к нему приехать, и он всегда тебе рад. Мой вот умер еще до моего рождения.

Кори это, кажется, действительно немного утешило.

Я сосредоточилась на мониторе. Опять этот Яков Второй! Он меня преследует! Мы с Филлис делали записи в тетрадке. Кори уже готов был кликнуть другую страницу, когда меня что-то как кольнуло.

— Стой! — крикнула я, так что мои друзья вздрогнули. — Вернись обратно!

— Сити, ты че так пугаешь! Я мышь из рук выронил! — рявкнул Кори, но мою просьбу выполнил.

Я пробежала глазами текст.

— Ниже спустись. Стоп! Вот здесь!

Я прочитала, и мне стало дурно.

— Сити, ты чего? Ты белая как мел, — встревожились Кори и Филлис.

— Мне надо идти, — выговорила я сиплым, срывающимся голосом.

— Че? — занервничал Кори. — Как это? Куда? Я надеялся на твою помощь! Ты же уже…

Я его не замечала, сгребла свои пожитки и пошла прочь. Кори что-то толковал Филлис про нестабильное состояние женской психики в критические дни. Ее ответа я вовсе не услышала. Я была слишком потрясена. Нужно срочно кое-что проверить. Хотя я точно знала, что не ошиблась. На этот раз Ли придется дать мне ответ! Но сначала снова нужно заглянуть в Британскую библиотеку.

— Да? — послышался в домофоне довольно заспанный голос Фитцмора.

Наплевать. Я пойду до конца.

— Открой. Это я! — выкрикнула я.

Дверь тут же зашуршала и открылась. Я проникла в викторианское здание и на лестнице увидела Леандера. Выглядел он гораздо бодрее, чем звучал его голос.

— Фей? Что стряслось?

— Я жду объяснений. — Я топала вверх по ступенькам, как бегемот.

Он помрачнел. Ага, попался!

— Я из библиотеки, — продолжала я, — ты смухлевал! Ты сочинил в нашем реферате, что в 1698-м Яков II заключил в Тауэр семерых епископов, подписавших петицию, а потом помиловал их и отпустил 30 июня 1698-го. А я в реферате написала, что он их в этот день казнил! Так написано в Интернете и в одной книге, которую я специально смотрела в Национальной библиотеке. Но в докладе ты почему-то изложил свою версию. Теперь на том же сайте в инете я прочла, что их помиловали и отпустили. И в книге теперь написано то же самое!

— Ты что-то путаешь, Фей! Ты прочитала о чем-то другом. Или сайтом ошиблась. В Интернете полно вранья, ты же знаешь!

Я изумленно уставилась на него и начала судорожно шарить в рюкзаке. Вот они!

— Вот! — Я сунула ему под нос смятые листки бумаги. — Не надо держать меня за дуру! Я не перепутала ни книгу, ни сайт!

Он молчал просмотрел мои листки и нахмурился. С ним, конечно, творилось что-то неладное. И выглядел он как-то непривычно неопрятно: взъерошенные волосы, небритый подбородок, какие-то тренировочные штаны, потасканная футболка. Вид такой, как будто и правда человека выдернули из кровати.

— Ты уверена, что это тот самый сайт и та самая книга?

— Хватит мне голову морочить! — негодовала я. — С какой стати ты держишь меня за идиотку? Ты едва не спятил, когда услышал о казни! Побелел как стена! А тут вдруг их каким-то чудесным образом помиловали! Что за шутки? Что за фокусы? Кто ты такой? Как ты это делаешь?

Он смотрел на меня, как будто соображая, с чего начать.

— Зайди для начала. — И, взяв меня за локоть, повел к себе наверх.

Он держал меня за руку мертвой хваткой, вырваться я не могла. Однако больно не было. В своей комнате он прямо-таки вдавил меня в диван.