С минуту он стоял на коленях. Потом поднялся, спрятал карту-свиток назад в сумку, сумку повесил на плечо. Обернулся к Огнице.

– Пошли. Нам пора возвращаться в Добрию.

– В Добрию? – недоверчиво переспросила та. – О чем ты говоришь? Нам отсюда не выбраться, Макс!

И, будто подтверждая ее слова, глухо ухнуло прямо над головой. Посыпался щебень, потолок громко и страшно захрустел…

– Бежим!

Они едва успели выскочить из комнаты, как перекрытия начали проседать, все быстрее, быстрее. И рухнули, навсегда погребая под собой человека со странным именем Инженер.

Сквозь тучу пыли ничего нельзя было разглядеть, но стало значительно светлее, это однозначно. Каменного свода над головой больше не было. Рядом, в каком-то десятке метров, сверкнуло, ухнуло, кто-то громко, отчаянно завопил. Огница и Максим, как по команде, упали на землю, зарылись носом в каменную крошку.

– И как ты отсюда выбраться собираешься? – быстро зашептала девушка. – Опять свою летающую скамью вызовешь? Во второй раз нас наверняка собьют.

– А ты что предлагаешь?

– Драться! Все равно мы здесь умрем, так хоть побольше врагов с собой прихватим.

– Смысл? – Максим дернул плечом.

– Что?! – Огница подалась к нему, негодуя. – Так только трус может сказать!

– Толку от твоей смелости… Ну, убьешь несколько зеленых, что изменится? Кому от этого польза? Ни тебе, ни мне. Ни Добрии.

Девушка скрипнула зубами.

– Так что, лежать и ждать, пока они нас радугами своими распылят?

– Не знаю… Знаю!

Он и правда понял, что нужно делать. Пока не поздно, пока не развеялись тучи пыли и дыма над развалинами. Да, на летателе отсюда не выбраться, криссы сразу заметят чужих. Потому что они летателями не пользуются, у них ранцы антигравитационные, или какие там, есть! А кто сказал, что люди ими управлять не смогут?

Вновь ухнуло, затрещало, зашуршало, поднимая новый столб пыли. Максим вскочил, схватил девушку за руку:

– Бегом, за мной!

– Ты что затеял?!

Отвечать было некогда. Главное – не заблудиться в развалинах, найти подстреленных криссов. И надеяться, что туда не подоспели их сородичи.

Им повезло. Криссы лежали, как две колодины, и рядом – никого. Максим быстро содрал с одного ранец, попытался приладить к себе на спину. Крепления были вроде липучек, сами натягивались, фиксировали, ничего подгонять было не надо. Здорово! Скомандовал Огнице:

– Чего ждешь? Надевай! Сейчас полетим.

Приладить и ей ранец оказалось делом плевым. Но дальше… Ранец подчинялся почти так же легко, как диванчик. Стоило пожелать, и ноги оторвались от земли, могучая сила потянула вверх, готовая швырнуть вперед с такой скоростью, какая летателю и не снилась. Максим поторопил топчущуюся внизу девушку:

– Давай же! Чего застряла?

Огница задрала голову, растерянно посмотрела на него.

– Я не могу. Я не знаю, как им управлять.

– Да чего там управлять?! Пожелай…

Сказал и осекся. Лишь теперь сообразил, что пожелать-то у нее и не получится! Нет у нее мозгача в голове.

Максим опустился на землю. Медлить было нельзя ни секунды: криссы заканчивали добивать хранителей, с минуты на минуту начнут прочесывать окрестности. Да и для того, чтобы за небом следить, у них времени больше появится. Оставалось одно.

– Стань у меня за спиной и обними покрепче, чтобы не свалиться.

Она подчинилась. Просунула руки под мышками у Максима, сцепила в замок.

– Приготовься, – предупредил он. И медленно взлетел.

Ранец запросто поднимал и двоих. Огница сжала руки крепче, чтобы не выпустить, обхватила ногами его ноги. Максим подался вперед, ложась в воздухе горизонтально. Он уже готов был лететь, когда взгляд его упал на серое яйцо, лежащее рядом с убитыми криссами. Это ведь оружие! Кто знает, вдруг понадобится? Опустился чуть ниже, подхватил прибор, сунул под мышку. И рванул прочь от развалин так быстро, как только мог. Огница ойкнула прямо ему в ухо…

Да, он все рассчитал верно, жабы не заметили беглецов. Или заметили, но не обратили внимания? Пониматель ведь подсказывает, если сосредоточишься на чем-то. Может, и мозги у зеленокожих так же устроены?

Чтобы вернуться, времени понадобилось меньше, чем на полет до рекреации. В долине у двери ничего не изменилось за это время. А сколько там прошло времени! Полчаса.

Пересекать «линию фронта» было опаснее всего, могли подстрелить и чужие, и свои. Максим на лету сформировал проем в стене террасного здания, влетел, затормозив в последний миг. Тактика сработала, выстрелить в них никто не успел. Но ранец, оказывается, не обладал функциями диванчика – защищать пассажира до последней возможности. Хочешь жесткую посадку? Получи! Максим с размаху вмазался коленями и ладонями в пол. Хорошо, что выстелен тот был криссовским материалом, а не обычным линолеумом, иначе пара-тройка переломов была бы обеспечена. Но удар все равно был так силен, что слезы из глаз брызнули. Огницу сорвало с его спины, кувыркнуло через голову – аж хекнула, припечатавшись. И тут же в дальней стене прорезалась дверь. Максим зажмурился, ожидая полновесный разряд станнера в загривок. Но вместо этого услышал знакомый голос:

– Вот так встреча. Тебя тоже сюда отправили, Маакс? Не повезло.

Пурпурный жакет Рен-Рендука был разодран в нескольких местах и перемазан сажей. Но лицо казалось таким же лоснящимся и самодовольным, как в их последнюю встречу. И усики воинственно топорщились. Подумалось, что получить разряд станнера было бы приятней, чем встретить этого гада.

Тиун подошел к Максиму:

– В Добрию тебе теперь не выбраться. Даже на ранце, который ты притащил, не выбраться.

– Я принес не только ранец. – Максим встал, поднял с пола откатившийся в сторону яйцевидный прибор. – Знаете, что это?

Лицо у Рен-Рендука вытянулась от изумления. Он знал.

– Да это же огнебой… Где ты его взял? – Он подался было вперед, но передумал, досадливо махнул рукой: – Бесполезно. Пониматель не скажет, как пользоваться таким оружием. Оно предназначено для криссов.

– Подумаешь, «не скажет»! Добрийцы стреляют из станнеров без всяких понимателей. А эта штука ничем не сложнее. Я видел, как зеленый ей управлял.

– Покажи, – потребовал Рен-Рендук.

Отворить проем в окне, развернуть в его сторону огнебой было делом нескольких секунд. Максим коснулся пальцами выемок на ободе оружия, в точности как это делал зеленокожий. Прибор завибрировал, зажужжал едва слышно. С острой его оконечности сорвалось ярко-белое колечко, превратилось в шар, который понесся в окно, разрастаясь, темнея, из белого становясь огненножелтым, оранжевым. Глухо ухнуло, в стене по ту сторону долины появилась новая дыра.