Карла кивнула.

— Это ты сообщила Деметре о том, что я собираюсь шить себе на карнавал костюм Черной Дамы?

— Нет. Это Метрикселла. Она очень испугалась.

— Замечательно! А сейчас Метрикселла отчитывается перед Деметрой о том, как хорошо вы за мной шпионите?

— Нет. Просто я попросила Деметру лично заняться Метрикселлой. Кажется, она выходит из-под контроля.

— Кто выходит из-под контроля? Метрикселла? Я больше ничего не понимаю. Я думала, вы следите за мной обе!

— Ты сильная, — пустилась в объяснения Карла, собирая с пола разбросанные мною вещи Метрикселлы, — а она слабая. Ты дерзкая, а она робкая. Ты храбрая, а она пугливая. Вы прекрасно дополняете одна другую.

У меня в голове все перепуталось.

— Неужели Деметра поселила меня в эту квартиру для того, чтобы я дополняла собой Метрикселлу?!

— Не совсем дополняла, — поправила меня Карла, — а, скорее, защищала, как громоотвод.

Сравнение с громоотводом меня убило.

— А ты? — воскликнула я. — Какая роль отведена тебе в этой чудовищной игре?

— Я командую и надзираю.

В этот момент я поняла, как чувствуют себя узники, обнаружившие под потолком своей камеры неусыпное око телекамеры и понявшие, что даже малейшее их движение не происходит незамеченным.

— Вы с Метрикселлой помогаете друг другу, — продолжала Карла, — а я постоянно защищаю вас словно щитом так, чтобы посторонние не могли проникнуть в нашу жизнь.

— Выходит, мы втроем заколдованы? Поэтому-то я и не признала в вас омниор?

— До сих пор все шло так, как надо, несмотря на твои глупости и постоянное желание выделиться, — усмехнулась Карла. — Впрочем, твои недостатки были учтены… Однако нелепую любовь Метрикселлы и ее анорексию мы предвидеть не могли.

Я почувствовала себя марионеткой, куклой на нитках в руках у собственной матери, которая заранее учла все, в том числе и отрицательные черты моего характера.

— Мы обязаны ее защищать, — заявила Карла.

— Метрикселлу? От кого?!

— Мать Метрикселлы погибла в схватке с одиорами, охотившимися за ее дочерью.

— Значит, мать Метрикселлы действительно умерла?

Хоть про мать Метрикселла мне не наврала! Впрочем, тогда это было для меня слабым утешением.

— Метрикселла совсем одна. Смерть матери ее чуть не убила. У нее слабое здоровье, а все оракулы подтвердили, что ей предстоит сыграть чрезвычайно важную роль в судьбах всех омниор. Мы должны сохранить Метрикселлу для будущего.

Ах, вот оно что! Метрикселла была важной персоной, от которой зависело всеобщее счастье. А я была жалкой и ничтожной, годной лишь для того, чтобы прикрывать своим телом великую Метрикселлу! Выходит, мать использовала меня даже не как громоотвод, а как живца!

— С меня довольно! — взорвалась я. — Не вам решать, кто я такая, и что мне делать. Отныне — каждый за себя! Пусть Метрикселла сама позаботится о себе и своей судьбе!

— Что ты собираешься делать?! — испугалась Карла.

Я знала, что именно собираюсь делать, с того самого момента, когда я увидела Гуннара, и теперь меня было не остановить.

— Просто исчезну.

С этими словами я запихала в сумку кое-какую одежду и свои документы.

Я как раз укладывала в сумку атам, когда раздался крик:

— Не смей этого делать!

Кричала, разумеется, Метрикселла. С искаженным лицом и налитыми кровью глазами она вцепилась в дверную ручку с такой силой, словно намеревалась ее оторвать.

Конечно же, она все знала. Она знала о том, что я любовница Гуннара, что больше не считаю ее своей подругой и собираюсь уйти к нему.

Я прочла это в ее взгляде и поняла, что все это время она меня обманывала.

— Не смей уходить к нему! Ты не сделаешь такой подлости!

— Метрикселла, уймись! — вмешалась Карла. — Тебе нельзя нервничать…

— Да пошла ты! — нетипично громким для нее голосом рыкнула Метрикселла.

— Но я же за вас отвечаю. Я не могу уйти и оставить вас в таком состоянии.

— Оставь нас, Карла! — взорвалась Метрикселла. — Гуннар тебя не касается!

Казалось, в мою обычно кроткую и смирную подругу вселился демон. Она с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на меня, и я даже немного испугалась.

Я все еще держала в руке атам. Карла нерешительно смотрела на нас обеих, не зная, что предпринять. Она тоже чувствовала, что дело идет к драке, но тут заговорила я:

— Действительно, Карла. Это наше с Метрикселлой дело. И тебя оно не касается.

— Но ведь…

— Ты хотела идти на собрание. Так иди! Нам с Метрикселлой нужно поговорить с глазу на глаз.

Наконец мы с Метрикселлой остались одни.

Стиснув зубы, она все еще сжимала в руках дверную ручку. Я же, не выпуская из правой руки атама, стояла в оборонительной позе, стараясь не поддаваться страху и угрызениям совести. Как только входная дверь за Карлой захлопнулась, Метрикселла словно с цепи сорвалась.

Она начала швырять в меня все, что попадало ей под руку, срывать с окон занавески, выворачивать на пол ящики стола, сбрасывать с полок книги и вырывать из них страницы. Я попыталась удержать ее, но Метрикселла оказалась так сильна, что играючи отшвырнула меня к стене, откуда мне оставалось лишь беспомощно смотреть на плоды ее бурной ненависти ко мне.

До известной степени я понимала Метрикселлу и сочувствовала ей, но не позволяла себе размякнуть, все время думая о том, как долго эта фурия прикидывалась слабенькой и беспомощной.

— Гуннар мой! — наконец прошипела Метрикселла, с трудом переводя дух.

— Гуннар любит только меня, и ты прекрасно это знаешь! — решительно заявила я, сделав шаг вперед.

Не в состоянии вынести правду, Метрикселла вырвала у себя из головы клок волос и прохрипела:

— Будь ты проклята! Я вас проклинаю! Тебя и Гуннара!

Прежде я не знала, что глубокое горе может проявляться в такой необузданной ярости. Но все равно было слишком поздно. Я приняла решение. Кроме того, пока Метрикселла была в таком состоянии, разговаривать с ней было бесполезно. Она была не в состоянии думать и прислушиваться к чьим бы то ни было советам.

При этом я понимала, что останься я здесь, то очень скоро начну ей сочувствовать и все вернется на круги своя. Поэтому, взяв сумку, я направилась к двери, но Метрикселла преградила мне путь.

— Пропусти меня, — попросила я.

— Ты никуда не пойдешь.

— Пойду. Желаешь ты этого или нет.

— Ты что, меня зарежешь? — спросила Метрикселла, кивнув на зажатый у меня в руке атам.