И потом рухнул на четвереньки перед испуганной Катариной.

– Лукас! Лукас! – Катя трясущимися руками вытащила телефон из сумочки, не удержала, уронила его, чертыхнулась, нащупала снова. Шум шагов отвлек ее, и она закричала:

– Помогите!

С улицы сверкнул фонарик.

– Кэт?

Стефано подошел ближе.

– Ты в порядке?

– Я – да, а Лукас ранен.

В подтверждение ее словам, агент Ардо застонал и выругался.

– Надо вызвать скорую.

– Кэт, надо вызвать Ардо, – Стефано застучал по клавишам.

– Вызывай, кого хочешь, я вызову скорую!

– Очнись! Тут два трупа! Хочешь, чтобы его посадили? Алло, Ардо!

Стефано быстро передал Ардо суть случившегося. Потом опустился на колени перед Лукасом и обнял дрожавшую Катю. Катя стащила с шеи шарф и прижимала его к ране ликвидатора.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – часто шептала она, жмурясь от жгучих слез, – только не умирай!

– Шшшш, – Стефано успокаивающе гладил ее по спине, но она не могла успокоиться: Лукас пострадал из-за нее… А если он умрет? Она же не вынесет этой вины.

Лукас нащупал руку Кати, переплел ее пальцы со своими и считал вслух, чтобы не потерять сознание. Скорая подъехала бесшумно, врачи быстро осмотрели его, Катя рвалась поехать с ним, но появившийся из ниоткуда Ардо вытащил ее руку из крепкой хватки Лукаса, и парня погрузили в скорую. Стефано вызвался поехать с Катей, но Ардо резко сказал, что сам довезет. Парень разочарованно посмотрел на Катю, но спорить с Ардо не решился и ушел.

Вслед за скорой высадилась команда агентов Ардо.

– Зачистка, – сухо скомандовал Ардо. Его пальцы впились в Катино плечо, словно он опасался, что она может вырваться. Но Катя никуда не рвалась, растерянно смотрела прямо перед собой и дрожала. Когда агенты растворились в темноте закоулка, Ардо посадил наследницу в свою машину.

Катарину потряхивало, пальцы судорожно сжимали окровавленный шарф, зубы выбивали четкое стаккато.

– Они хотели тебя изнасиловать?

– Я не знаю. Они просто схватили меня, потащили. Потом Лукас появился. Все так быстро произошло. Я… мне страшно, Ардо.

Ругать ее за выходку с ночным клубом не было смысла. Все равно в таком состоянии ничего не соображает. Ардо смотрел вперед на дорогу, не поворачиваясь к ней.

– В бардачке есть фляга с коньяком. Отхлебни.

– Не хочу.

– У тебя шок. Отхлебни, станет легче.

Девочка послушалась, полезла в бардачок, зашуршала там в поисках фляги. Потом он услышал, как она открывает, отпивает, и не смог сдержать улыбку, когда она закашлялась.

Зазвонил телефон, он включил громкую связь. Врач отчитался по состоянию Лукаса.

– Будет жить наш герой, не волнуйся, – тон Ардо смягчился.

Он довез ее до дома, проверил квартиру.

– Мне придется остаться здесь.

– Я никому не открою, – она налила себе воды и жадно пила.

– Знаю. Мне просто хочется переспать с тобой.

– Ты придурок! – разозлилась она.

Он засмеялся. Когда она злилась, ее глаза становились темно-синими.

– Конечно придурок. Нормальный бы давно тебе шею сломал за все твои фокусы.

Она в гневе метнула в него стаканом.

Он уклонился, и стакан разлетелся вдребезги за его спиной.

– Не подходи ко мне! Я тебя ненавижу! Ты меня пугаешь! Не подходи!

Но это только заводило. Он поймал ее, когда она метнулась к сковородке.

– Пытаешься проломить мне голову, Кэт? Клянусь, если бы не знал самолично, в каком состоянии тебя оставил в ночь убийства, сейчас я бы тебя обвинил в гибели Анхеля.

– Что произошло в ту ночь? Почему ты мне ничего не рассказываешь? Сколько еще я буду все это терпеть?!

У нее была истерика. Он крепко схватил ее, чтобы она не могла прихватить нож или кастрюлю, оттащил в спальню. По дороге она вырывалась, кусалась, кричала, а потом просто рыдала у него на плече.

Твою ж мать.

Ардо неловко пытался ее успокоить. Одно дело истерика Инмы из-за сломанного во время съемок каблука. А другое дело эта испуганная за свою жизнь девчонка. Инму он умел угомонить бурным сексом. Как успокоить Катарину, он не знал.

От нее было жарко. Он провел рукой по ее щеке. Она вся горела. Коньяк. Ардо ошибся, дав ей выпить.

Только недавно выдиралась, царапалась, а теперь так крепко вцепилась в него, что не отодрать. Прижимается и плачет, сунув руки ему под куртку, обнимая крепко за талию.

Жарко. Ардо сбросил куртку, крепче обнял Катарину, попытался уложить ее в кровать и отцепить от себя. Но она сопротивлялась, ерзая, пыталась удержать его и себя в сидячем положении.

– А бог с тобой. Посидим.

Он терпеливо ждал, когда она успокоится. Наконец, всхлипы стали реже. Катя затихла.

– Все? – спросил он. Она кивнула.

– Хорошо. Иди в душ.

Когда она скрылась в ванной, он откинулся на кровать, устало потер лицо. Потом позвонил и узнал про состояние Лукаса. Проверил замки на входной двери.

Катя увидела себя в зеркале и ужаснулась. Косметика расплылась, лицо покраснело и припухло. Она быстро умылась, приняла душ. На руках остались синяки. И на бедре тоже. Она надела пижаму и вышла из ванной.

Ардо лежал на кровати в майке, прикрывшись одеялом.

– Ты чего здесь делаешь?

Он повернулся к ней и усмехнулся.

– Тебя охраняю. Не буду же я на диване спать.

– Тогда я иду на диван, – гордо сказала она.

– Не дури, кровать огромная. Хватит места и для тебя, – щедро предложил Ардо.

Глумливая у него морда. Кате не хотелось провести ночь на диване. Она легла с другого края и демонстративно дернула одеяло на себя. Завернулась в него и повернулась к Ардо спиной.

– Совсем недавно я тебя отцепить от себя не мог, теперь ты ко мне спиной поворачиваешься. Я не кусаюсь, Катарина.

Ах, он не кусается… Катя честно пыталась сдержаться, но после пережитого в глубине души все еще клокотало от страха. Страх и коньяк придали дерзости, она находилась на грани.

– Это я кусаюсь, понял? – девчонка после минутной заминки не сдержалась и все же развернулась к нему. Легко предсказуема. Он рванул на себя одеяло и накрылся, оставив ей чуть меньше половины.

– Давай, кусай, – еле сдерживая смех, предложил он.

Без косметики она была такая юная, вся эта наносная уверенность слезала с нее, обнажая совершенно иное: нежное, мягкое, к чему хотелось прикоснуться.