Из двадцати коек в настоящий момент пустуют две: та, которую занимает выходец из Кременчуга, водитель Кэмпбелла, и другая, находящаяся ближе к входу – его собственного водителя Ханса.

– Эй, долбаный придурок! – послышался чей-то сонный голос. – Выруби фонарь, мать твою… спать мешаешь!

Иван взял со стола канистру с добычей. Сунув ее под мышку, откинул полог палатки и вышел на бодрящий ночной воздух.

Палаточный городок местного филиала ЧВК «Армгрупп», располагающийся почти в середине периметра базы, внешне ничем особенно не отличается от примыкающих к нему кварталов, занимаемых военнослужащими Великобритании и США.

В общей сложности лагерь компании насчитывает два десятка палаток каркасного типа, в каждой из которых помещается от десяти до двадцати сотрудников, в зависимости от размера. Помимо палаток, или «шатров», как их здесь называют, также имеются штабной модуль и с полдюжины трейлеров, в которых квартируют старшие офицеры, включая главу филиала Грэя. Ближе к ангарам вертолетной части британских королевских ВВС размещены несколько быстровозводимых объектов хозяйственного назначения: ангар для автотранспорта, мехмастерские, «оружейка»…

Самым большим как по размерам, так и по вместимости строением в данном квартале является сооружение ангарного типа. Строение используется как столовая и как помещение для проведения совещаний, инструктажей, брифингов. В нем же размещается офис сменного дежурного по лагерю «гельмендского» филиала ЧВК «Армгрупп».

Козак, прижимая к себе канистру с рептилией, направился по едва освещенной тусклым светом редких в этой части квартала дежурных светильников «улице» в сторону данного сооружения.

Ночное дежурство в Кемпе не практикуется. Сама по себе база Кемп Бастион считается одним из самых безопасных мест в этой стране. Периметр тщательно охраняется – двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Зачем же тогда отвлекать сотрудников, коих здесь постоянно не хватает, еще и на дополнительные дежурства? Опять же, у военных свои порядки, у «частников» – свои. Каковы здесь были порядки раньше, до его приезда, этого Козак не знал. Но нынче, при его старом знакомце Грэе, порядок таков, что дежурят во всем лагере попеременно лишь двое сотрудников. Сменный дежурный по филиалу – обычно из офицеров среднего и старшего звена – располагается как в раз в «ангаре». Помимо этого один из штатных оружейщиков вахтит в «арсенале», в низком сером строении без окон, в котором размещаются оружейные комнаты, а также склад боеприпасов и снаряжения.

Внимательно осмотрев канистру, которую он нашел на полу – ту самую, в которую сунул гадюку, – Иван увидел проделанные в боковинах отверстия.

Эти дырки были сделаны ножом или чем-то колющим. Они были недостаточно большими для того, чтобы даже такая юркая и некрупная змея, как песчаная эфа, смогла воспользоваться ими и выбраться из канистры. И в то же время достаточными по диаметру, чтобы обеспечить приток воздуха – дабы существо, которое переносили в этой емкости, не задохнулось, не потеряло жизненного тонуса и своих качеств.

Иван свернул в другой «проулок», лишь кое-как освещенный установленными рядом с входами в «шатры» или на крыше трейлера экономичными светильниками. По дороге ему не встретилось ни одной живой души. Надо сказать, мистер Грэй весьма рационально построил работу филиала. Все, кто прибыл служить сюда по контракту, занимаются делом – все пашут как проклятые по двенадцать и более часов в сутки. Практически без выходных. И никто без дела, без служебной надобности по расположению не шляется. Особенно – по ночам.

Первым, кого он увидел у ангара, со стороны бокового входа, куда он сам, кстати, и направлялся, оказался нынешний водитель Кэмпбелла, «земляк» Козака и его сосед по «шатру». Широкоплечий, почти двухметрового роста, с пудовыми кулаками, но и довольно подвижный при таких внушительных габаритах – такому с самими братьями Кличко вполне по силам тягаться – стоял у металлического дверного косяка, подпирая литым плечом рифленую стену. Одет в куртку, песочный камуфляж и кепи, на руках тонкие кожаные перчатки. Довольно прохладно сейчас, как по местным меркам, градусов пятнадцать.

Под расстегнутой курткой видна поясная кобура с таким же, как у Козака, австрийским пистолетом «Глок». От Ивана эта деталь не ускользнула. Согласно «орднунгу», рядовой сотрудник обязан сдавать по окончании миссии все выданное ему в канун выезда огнестрельное оружие в «арсенал» – под подпись дежурного. Вряд ли это сам «земеля» решил пойти на нарушение одного из самых суровых предписаний. Да и «арморы» наверняка сообщили бы руководству, что такой-то – имярек – не сдал в срок и под подпись ствол такой-то системы. Но раз он ходит по ночному расположению со стволом в кобуре, значит, кто-то из начальников дал «добро» на это…

Иван остановился в паре шагов от крепыша, которому он почти не уступал в росте, но в сравнении с которым казался сухощавым, поджарым. На кронштейне над входом в офис сменного дежурного – Officer on Duty – закреплена следящая камера. В столовой, под потолком ангара, установлены две или три камеры. Еще с полдюжины камер установлено возле здания «арсенала» и внутри «оружейки». А вот в гаражах, в мехмастерских, как и в жилой части, в палаточном городке их собственного «армгрупповского» лагеря следящих камер, сколько он мог судить, нет. Должно быть, не стали устанавливать в целях модной нынче оптимизации расходов.

«А жаль, что следящих камер у палаток нет, – подумал Иван. – Можно было бы прокрутить запись, и тогда наверняка открылось бы, кто притащил в один из «шатров» канистру с аспидом…»

Иван обратил внимание еще на одну деталь: имеющееся с этой стороны ангара – с торца строения – окно плотно прикрыто изнутри жалюзи. «Довольно странно, – подумал он. – Странно, потому что, сколько помнится, оно всегда открыто: через это окно дежурному видна главная улица их небольшого лагеря…»

– Чего не спится, Алексей? – поинтересовался он у крепыша.

Тот, покосившись на «земляка», криво ухмыльнулся.

– What did you say? – процедил он ответно. – Speak English.

– Тебе эта штука, часом, не знакома? – Иван продемонстрировал канистру с извивающейся на дне, издающей хорошо слышимый шуршащий звук змеей. – Может, в курсе, чья это вещица?

– What?!

Крепыш сделал пару шагов в сторону. Хотя правильнее было бы сказать – отпрянул…

– Плять!.. – пробормотал он, не спуская глаз с канистры, которую «земляк» держал сейчас обеими руками. И тут же поправился, выдав реплику уже на «служебном» языке: – What the fuck?!

– Ну как? – переспросил Иван. – Знаком с этой особой? Или, может, знаешь, откуда она появилась в нашем лагере?

– I don’t understand… – угрюмо произнес тот, отступив, впрочем, еще на шажок-другой. – Speak English!

– О, вот и проход освободился, – негромко заметил Иван. – А то я как раз хотел попросить тебя посторониться, землячок.

Пройдя через короткий тамбур, Козак открыл дверь и, перешагнув порожек, сразу же оказался в офисе сменного дежурного по лагерю.