И алгебра ему нужна, и физика, и английский… Кирилл с удивлением заметил, что учиться ему совсем не трудно. И все потому что есть интерес. Чем больше хочешь узнать, тем быстрей пролетает время на уроке, и еще возникает желание остаться на дополнительные занятия…

Но дополнительные занятия предложила только Анжела Евгеньевна. Она видела, что Кирилл всерьез старается овладеть предметом, но у него не было базы начального образования, поэтому он ничего не понимал на ее уроках… И еще ему казалось, что Анжела Евгеньевна заигрывает с ним. Инге тоже так казалось. Но Инга игнорировала его на протяжении всего дня. Упорно не замечала Кирилла, зато со своего Кости не сводила глаз. Поэтому Кирилл и согласился остаться на дополнительные занятия не из-за одних только знаний.

После уроков под ручку с Костей Инга ушла домой. А Кирилл отправился в лингафонный кабинет, где его ждала «англичанка». Она обратилась к нему по-английски, но из всей длинной фразы он не понял ни единого слова. И это было понятно по его обескураженному виду.

– Я спрашиваю, как настроение и готов ли ты заниматься? – снисходительно улыбнулась она.

– Ну, смотря чем, – раскованно пожал он плечами.

– А чем мы еще можем здесь заниматься? – поверх очков глянула на него «англичанка».

В ее голосе звучало возмущение, но в глазах угадывалось кокетство.

– Ну, половые отношения.

– Что?!

Казалось, она сейчас набросится на него с кулаками; сначала влепит пощечину, а потом, как бы в знак извинения, поцелует в губы…

– Ну, в смысле пол вымыть… Там, где я раньше учился, мы после уроков мыли полы. И называли это половыми отношениями…

– И где ты раньше учился?

Кирилл внимательно посмотрел на нее. Если Инга смогла добыть информацию о нем, то Анжела Евгеньевна и подавно могла это сделать. Да и ее внутренняя напряженность подсказывала ему, какого ответа она ждала.

– Республика ШКИД. Слыхали про такую?

– И как там, в этой… э-э, республике?

Она прекрасно поняла, что он имел в виду. Точно, ей все известно. Но не похоже, что ей страшно. Зато интересно, насколько он понимал.

– Плохо. Больше не хочу.

– Это я уже поняла…

Она потянула паузу. Казалось, она хотела, но не решалась спросить, за что его отправили за решетку.

– Поэтому и английский хочу выучить. Вы думаете, за что меня привлекли? За то, что английский не знал… Послал бы начальника на английском, он бы ничего не понял. А я послал его по-русски, и он все понял. Поэтому и посадил.

Кирилл в нескольких словах рассказал байку про злого милицейского начальника, который подложил наркотик своему малолетнему недругу.

– Не знал, как послать его на английском? – не то чтобы кокетливо, но близко к тому спросила Анжела Евгеньевна.

– Теперь знаю. Там всего два слова. И одно из трех букв. Звучит почти как «ай лав ю», только эмоции другие. Плохие эмоции.

– А в «ай лав ю» какие эмоции?

– Положительные. От слова «ложить». Только не подумайте, что я на что-то намекаю…

– А если подумаю? – покраснев, спросила она.

– Тогда мне будет очень стыдно… Мне уже стыдно.

– Сейчас тебе будет по-настоящему стыдно!

Кирилл представил, что сейчас должно произойти. И пожалел, что так далеко загнал коней. Не хотелось доводить дело до крайности, но если Анжела Евгеньевна сама проявит инициативу, отбиваться он не станет. Хотя бы из уважения к ней… Но вопреки его ожиданиям, ничего не произошло. А стыдно ему должно было стать из-за того, что уровень его знаний не соответствовал даже твердой «двойке».

А еще он устыдился своих фантазий – верней, того, что они вообще пришли ему на ум. И память о Лешке здесь ни при чем. Просто он взрослый человек и должен был понимать, что женщинам свойственны тайные и смелые желания, но стремятся они к ним издалека и пасуют, приблизившись на предельное расстояние. Может, «англичанка» и хотела от него чего-то, но первой на полное сближение она не пойдет. И ему по рукам даст, если он посмеет. Потому что, кроме желаний, есть еще внутренние установки, а также внешние условности. Анжела Евгеньевна – учительница, а он ученик, и она не переступит через себя и общепринятые нормы… И это хорошо.

Плохо то, что Инга также подвержена этим условностям. Вчера она дала лишку, а сегодня осознала постыдность своего поведения и поэтому отвернулась от Кирилла…

– Мне кажется, нам нужно начинать с нуля, – оценив его знания, сказал Анжела Евгеньевна.

– Это не просто. И долго.

– А времени мало.

– Значит, надо заниматься каждый день… Только вы не подумайте, я на халяву не рассчитываю. У меня есть деньги. Пятьсот рублей за урок – это же нормально?

Она кивнула. Да, это нормально. Но все же выразила сомнение:

– Деньги не у тебя, а у родителей.

– Деньги у меня, – покачал он головой.

– Ясно и понятно, – улыбнулась она.

И как будто невзначай коснулась его бедром. А он, когда та поднялась, помог ей отодвинуть стул, чтобы легче было выйти из-за стола. И при этом как бы случайно провел рукой по ее талии. Она сделала вид, что не заметила этого. Но когда он уходил, глянула на него с легкомысленной улыбкой…

Кирилл шел домой, нет-нет да и осматриваясь по сторонам. Он должен был контролировать обстановку вокруг себя, но еще больше он хотел увидеть Ингу. И очень надеялся, что девушка ждет его возле дома. Но нет, она так и не появилась на его пути и ни разу за день не дала о себе знать.

А потом наступило воскресенье. Инга ему не звонила, и он соблюдал режим молчания в эфире. Ведь она первая объявила ему бойкот, а у него есть гордость.

В понедельник он снова пришел в школу, но Инга не изменила свой репертуар – на Костю смотрела чуть ли не влюбленно, а на Кирилла – ноль внимания.

И во вторник ничего не изменилось, и в среду.

А в четверг после уроков Кирилл отправился на дополнительное занятие по английскому. Он шел по пустынному в этот час коридору, а навстречу ему направлялась Анжела Евгеньевна. Заметив его, она внутренне подобралась, подавила в себе приветливо-игривую улыбку, но инстинктивно качнула бедрами, почувствовала себя женщиной, а не только учительницей.

У самой лестницы, в том же коридоре стояла Инга. На «англичанку» она смотрела с плохо скрытым сарказмом, а на него – с осуждением. Но Кирилл сделал вид, что не заметил ее. Он открыл перед учительницей дверь в кабинет и, пропуская вперед, обнял ее за талию.

Он вышел из кабинета ровно через час. Удивительное дело – Инга стояла на том же месте и даже в той же позе, уперев правую руку в бок. Но Кирилл, скользнув по ней равнодушным взглядом, повернулся к лестнице в противоположном крыле здания.