– Это не тату. Это символ.

– Символ чего?

– Нашей банды.

– Банды?

– Уличная банда. Может, помнишь, был такой фильм, «Новые самураи» называется. Там трейсеров показывают – Музыкант, Танцор, Ракета… В общем, они паркуром занимались. Это когда бежишь по городу, через препятствия перепрыгиваешь…

– Да, я знаю. У нас тоже таких трейсеров хватает. Они на «Тринадцатом районе» помешаны.

– «Тринадцатый район» в две тысячи четвертом вышел, а «Новые самураи» раньше. Мы сразу начали заниматься…

– И как успехи?

– Ни разу не поймали. Это самое главное.

– А кто вас ловил?

– Менты.

– За что?

– За все хорошее… Я бы сказал, за плохое.

– Чем вы занимались?

– Хочешь знать правду?

– Да.

– Не боишься?

– Нет.

– Учти, если узнаешь, то я тебя от себя уже не отпущу.

– Ты меня пугаешь.

Инга действительно испугалась. Он чувствовал ее страх. Но вместо того, чтобы отпрянуть от него, она прижалась к нему.

– Тогда не будем об этом.

– Будем. Я должна знать все. И я хочу, чтобы ты меня от себя не отпускал… И еще я хочу, такие же крылья, как у тебя…

– Нельзя.

– Почему?

– Это дурной знак… У нее были крылья, и она погибла. У него были, у него… – перебирая в памяти своих покойных друзей, сказал Кирилл.

Нос не был его другом, но он тоже погиб. Фриц, Секатор – эти также в могиле. Перепел сидит, Панас пока еще живой… Но нет Лешки, и это самая главная потеря.

– А я ее любил, – отрешенно сказал он.

– Кого ее? – разволновалась Инга.

– Лешку… Олесю… Мы ее всегда Лешкой звали. Потому что свой в доску пацан. У нее тоже крылья были; даже раньше, чем у меня… Ты говоришь, демон, а она ангелом стала. А Нос демоном был… Демоном и сгинул. У него крылья были, у других… Все погибли. Почти все…

– И Лешка погибла?

– Да, ее убили…

– Кто?

– Это уже без разницы. Нет ее. И никогда не будет.

– Ты ее любил?

– Я и сейчас ее люблю…

Инга хотела что-то сказать, но, похоже, ей не хватило воздуха – так сильно она возмутилась.

– Менты ее с наркотой взяли, – выдержав паузу, сказал он.

– Она в тюрьме погибла? – дрогнувшим от волнения голосом спросила Инга.

– Нет… Она не сидела. То есть сидела, но совсем чуть-чуть. Я сказал, что это моя наркота была. Сказал, что случайно к ней в карман положил… Я за нее два года отсидел.

– А она что, не остановила тебя?

– Нет.

– Какая же она дрянь!

– Это ты зря. Ты бы так не говорила, если хотя бы денек провела в тюрьме… Ты бы тоже приняла мою помощь.

– Да, но ты же не любишь меня.

– Ты мне очень нравишься.

– И это все?

– Пойми, я очень ее любил. И полюбить кого-то мне кажется предательством…

– Это тебе так кажется. Я хочу быть с тобой…

– Боюсь, что это опасно.

– Почему?

– В прошлой своей жизни я совершил много глупостей. Боюсь, что мне придется за них расплачиваться…

– Ваша банда занималась наркотиками?

– Да.

– И ты участвовал в этом?

– Да.

– И твои друзья погибали?

– Да, их убивали…

– И в тебя стреляли? – спросила она, пальцами коснувшись шрама под его левой ключицей.

– Да, было дело…

– А ты убивал? – затаив дыхание, спросила она.

– Нет… – не задумываясь, соврал он. – Я всего лишь разносил пиццу.

– Пицца – это наркотики?

– Да.

– Это ужасно.

– Я знаю… Но я свое уже отсидел.

Инга не имела представления о том, что было в его жизни до зоны, а что случилось после. И незачем было посвящать ее в эти подробности. Главное, она должна была знать, в каком страшном мире он жил. И должна осознать, что рядом с ним ей может угрожать опасность… Если она хочет быть с ним, то ей нужно знать все. И пусть она сделает выбор. Если испугается, последует за малодушной Викой, что ж, он как-нибудь переживет.

– Да, но ведь наркотики были!

– Да, были. Я разносил их по точкам, за мной охотились менты…

– Ты убивал людей. Ты наркотиками убивал людей.

– Может быть.

– И ты говоришь об этом так спокойно?

Инга поднялась с постели, набросила халат. И он потянулся за джинсами. Кажется, ему пора уходить. Инга отворачивается от него. Что ж, правильно делает…

– Все это осталось в прошлом. Я понимаю, что грех на мне остался, но ведь я ничего уже не могу изменить…

– Но ты можешь заняться этим в настоящем.

– Исключено. Ты думаешь, почему я занимался наркотой? Из-за каких-то убеждений? Нет. Мне просто нужны были деньги, а это был единственный способ их заработать.

– Неправда, есть другие способы.

– Когда тебе пятнадцать лет, когда ты не живешь, а выживаешь, ты не думаешь, что где-то есть другой мир. Ты дышишь тем воздухом, который вокруг тебя. А вокруг меня был тяжелый воздух, грязный и черный, как дым из заводской трубы. Я рос в нищете, без отца, у меня была больная мать, никому не нужная, кроме меня. Была еще бабушка, но она умерла… Ты не думай, я не оправдываюсь. Я вообще не хочу оправдываться ни перед тобой, ни перед собой. Что было, то было. Я зачеркнул свое прошлое, начал жизнь с белого листа. Но черный дым из этого прошлого следует за мной. И он может накрыть меня… Так что мой тебе совет – не держись за меня, пересядь на другой корабль.

– Поздно, – покачала головой Инга. – Я уже купила билет на твой пароход. И должна следовать твоим курсом…

– А если на этом курсе нас поджидает айсберг?

– Тогда утонем вместе. Под песню Селин Дион…

– Под эту песню утонул только Ди Каприо.

– А ты смог бы утонуть вместо меня?.. Так же, как за свою Лешку?

– Я подумаю.

– А вообще я тебя ненавижу, – плотно сомкнув губы, улыбнулась Инга. – Вломился в мою жизнь, наломал дров… Мне страшно, я чувствую себя дурой и ничего не могу с собой поделать. Вот Вика смогла. Она бросила тебя из-за машины. А мне ничего от тебя не нужно. Совсем ничего… Может, я правда дура?