– В таком случае у вас ничего не получится. – У Джошуа внезапно пропало настроение.

Ему стало неуютно от того, что его подталкивали и торопили, поскольку поспешность противоречила его характеру. В этом состоянии он не обратил внимания на то, что сидевшие рядом с ним люди знали о его трудностях с изложением мыслей на бумаге больше, чем он рассказывал Кэрриол или Чейсену. Позже он об этом задумается, но Джудит не окажется рядом, чтобы все разъяснить. А потом все завертится с такой пугающей, пьянящей быстротой, что подобная мелочь не всплывет в сознании, озабоченном исключительно осмыслением собственной смертности и ничем иным.

Элиот Маккензи чутко улавливал нюансы и знал свое дело.

– Доктор Кристиан, – без нажима, но твердо заметил он, – вы не прирожденный писатель. Ситуация нам знакома, и, поверьте, с ней часто сталкивается любое издательство, особенно если речь идет о научной литературе. У автора есть мысли, которые нужно обнародовать, но у него или у нее нет или времени писать, или таланта. В таком случае книга – это всего лишь средство доставки идей к читателю, но сами идеи генерируете вы, и только вы. Если бы вы были прирожденным автором, то не пришли бы сюда без готовой рукописи, которую раньше нигде не публиковали. Но подготовка рукописи требует времени. Для этого необходимы особые способности. Нет смысла обсуждать преимущества того, что написано вами или тем, кто делает работу за вас. Доктор Кэрриол сообщила нам, что у вас есть что сказать миру, и сделать это надо по возможности скорее. От нас зависит, чтобы этот материал как можно раньше превратился в реальность. Поверьте, это увлекательный для нас процесс. В его конце на свет появится книга – хорошая книга. Книга, которая нужна.

– Не уверен! – с отчаянием воскликнул Джошуа.

– Зато я уверен! – авторитетно проговорил Элиот и покосился на свою подчиненную.

Люси Греко поняла сигнал и повернулась к Джошуа:

– Доктор Кристиан, давайте спустимся ко мне в кабинет. Мы будем работать независимо ни от кого. Поэтому нам нужно установить для себя правила.

Джошуа, не возражая, поднялся и последовал за ней.

– Ты уверена, что игра стоит свеч? – спросил Элиот Маккензи, когда они с Джудит остались одни.

– Да.

– Честно говоря, не понимаю, что тебя так воодушевило. По-моему, он не хочет писать никакой книги. Признаю, он представительный малый, немного смахивает на Линкольна, но я не заметил, чтобы индивидуальность била из него ключом.

– Прячет голову, как – бр-р-р… черепаха под панцирь. Чувствует опасность и то, что им пытаются управлять, и не без основания. Я бы предпочла поработать с ним подольше, чтобы он созрел и, проникнутый энтузиазмом, сам пришел к мысли, что нужно писать книгу. Но у меня есть веские основания полагать, что рукопись надо закончить к концу шестой недели.

– Нелегкая задача и недешевая. Так попробуй еще, заставь свою черепаху творить.

– Оставь его мне и Люси Греко. Что же до книги, какие могут быть сомнения, если заказ поступил от министерства окружающей среды? Когда тебе, мой дорогой Элиот, перепадала такая выгодная сделка?

– Хорошо, хорошо. – Он посмотрел на часы. – У меня сейчас назначена встреча. Твой протеже, судя по спешности заказа, некоторое время пробудет с Люси. Тебе есть чем пока заняться?

– Он все, чем я сейчас занимаюсь, – просто ответила Кэрриол. – Обо мне не беспокойся. Побуду здесь, попасусь в твоей замечательной библиотеке.

Однако Джудит не сразу поднялась со стула и подошла к заполненным томами полкам. Сначала она смотрела в огромное окно с тройным стеклопакетом, где панели разделялись от другой тремя дюймами воздушного пространства. В нью-йоркских небоскребах тоже пробовали забивать окна, но из этого ничего не вышло. Темные окна спровоцировали еще больше самоубийств и нервных заболеваний. В итоге от этого отказались – некоторые окна заложили кирпичами, в другие вставили такие же стеклопакеты, как в кабинете Маккензи.

В этом году сурок предсказал раннюю весну, и Нью-Йорк поверил. Нет, деревья стояли еще голыми и, какая бы ни была погода, останутся такими, по крайней мере до середины мая, но воздух потеплел, солнце сияло, отчего дома казались покрытыми блестками. Набежало облако, но Кэрриол смотрела не на него, а на его отражение в золотистом зеркале соседнего небоскреба.

«Не унывай, доктор Кристиан, – мысленно произнесла она, обращаясь к бездушному пейзажу за окном. – Все получится, все будет замечательно. Понимаю, что тащу тебя туда, куда тебе, наверное, вовсе не хочется, но делаю это ради нужной, благородной цели, которой ты бы не постеснялся, если бы узнал о ней. То, на что я тебя толкаю, тебе не навредит, а когда ты свыкнешься с этой мыслью, тебе даже понравится. Это я тебе обещаю. В тебе огромный потенциал добра, но ты не сдвинешь с места задницу, если тебя не подтолкнуть. Вот этим я и занимаюсь, и в итоге ты скажешь мне спасибо. Нет, я не жду благодарности, просто выполняю свою работу, которую умею делать лучше других. Мужчины тысячелетия твердят, что женщины им не конкуренты, потому что их чувства мешают делу. Это неправда, и я тому доказательство. Всем покажу, на что способны женщины. Может, меня никто и не заметит, но я-то знаю, какова моя роль, и только это имеет значение.»

Осталось семь недель. Можно успеть! Должны успеть! К первому мая у нее будут доказательства помимо личного убеждения, что Джошуа Кристиан тот человек, который нужен. Книга будет подтверждением. А также многочисленные отчеты, аудио– и видеозаписи того, на что способен этот человек. К тому времени, когда она встретится с президентом, все козыри должны находиться у нее на руках. Президенту на уши лапшу не навесишь. И Гарольд Магнум будет биться до конца за сенатора Хиллиера.

Джудит пододвинула стул к столу Маккензи и сняла трубку телефона частной линии связи.

Номер состоял из тридцати трех цифр, но ей не пришлось сверяться с записями, и набрала она его быстрее, чем многие другие смогли бы более короткие номера.

– Говорит доктор Кэрриол. Где мистер Уэйн?

Ей ответили, что секретаря нет на месте.

– Найдите! – коротко приказала она и, терпеливо ожидая, перечисляла в уме все необходимые источники доказательств.

– Джон? Это не скремблированный[4]телефон, а прямой – не через коммутатор издательства. Загляните в компьютер и убедитесь, что он не прослушивается. Номер пять-пять-пять-шесть-два-семь-три. Правительству до него нет дела. Но могут найтись люди, которым интересны планы конкурентов. Шпионаж в области книгоиздания существует с восемнадцатого века. Потом мне перезвоните.

Она ждала минут пять, прежде чем телефон зазвонил.

– Все чисто, – сказал Джон Уэйн.

– Отлично. Тогда слушайте. Мне нужно несколько видеокамер и много микрофонов, которые необходимо немедленно установить в домах десять-сорок пять и десять-сорок семь по Дубовой улице в Холломене, штат Коннектикут. Это клиника и дом Джошуа Кристиана. Чтобы просматривался и прослушивался каждый дюйм, и наблюдение велось круглосуточно. Оборудование разместить сегодня же и изъять в субботу вечером, потому что по воскресеньям вся семья Кристиан в полном составе ухаживает за цветами, и они могут обнаружить камеру. Понятно? Мне также требуется полный список пациентов – тех, что лечатся теперь и лечившихся раньше. Всех нужно опросить и записать на пленку, но, разумеется, так, чтобы они этого не заметили. То же самое проделайте с родными, друзьями и врагами. Опросы займут больше времени, чем наблюдение за домами, но записи должны быть отредактированы и готовы к первому мая. Ясно?