Рэйчел пресекла ее идиллические воспоминания:

— К чему ты клонишь?

— Ни к чему!.. То есть я хочу сказать… А что я хочу сказать? Хм, не все ли равно… Иногда мне хочется забыть все свои манеры, каким меня обучили в самой лучшей школе для хороших девочек, и совершить какую-нибудь глупость. Например, выбросить в окно твой, Рэйчел, рояль. И послушать, какие звуки он издаст, когда разобьется в щепки. Или раздеться догола и искупаться в фонтане посреди города. Или бросать бокалы и слушать звон стекла. — Она пнула ножку стола. — Впрочем, бокалы нынче столь крепки, что не бьются. Короче говоря, иногда мне хочется скинуть с себя всю эту мишуру хороших манер и получить удовольствие от совершенно несуразных поступков. Наплевать на мнение окружающих, хороший вкус, принятые нормы. Ах, как мне хочется совершить что-нибудь абсурдное! Хью, хочешь, я тебя поцелую?.. О, знал бы ты, как я умею целоваться, никогда бы не отказался!

Донна попыталась встать, но ноги ее не держали, и она вновь рухнула на стул. Наверное, впервые в жизни Рэйчел видела ее в таком беспомощном состоянии.

— Мне придется проводить ее. Она совершенно расклеилась, — сказала Рэйчел, наклонившись к Хью так тихо, чтобы Донна ее случайно не услышала.

— Пожалуй… Если хочешь, я тебе составлю компанию.

— Благодарю, так будет лучше.

Хью подхватил Донну под руку. Рэйчел шла сзади, отстав всего на полшага. «Как она одинока, — думала она, — одинока и несчастна». Походка Донны, спотыкающаяся, неровная, вдруг опустившиеся плечи — все говорило о беспомощности. Утратив над собой контроль, отринув гордыню, Донна превратилась в обычную обуреваемую страхом остаться без внимания женщину. Рэйчел стало искренне жаль ее, и, когда Донна повернула к ней голову, она ободряюще улыбнулась. Но вместо признательности она заметила в потемневших глазах мачехи всплеск ненависти, который, конечно, тут же ей простила. Разве можно сердиться на раненого зверя? Сердиться — глупо, но, пожалуй, стоит держаться от него подальше.

Они подошли к перекрестку, Хью остановил такси, Донна, опускаясь на заднее сиденье, потянула его за собой.

— Мне плохо, плохо… Не оставляй меня одну!

Хью оглянулся на Рэйчел. Она отрицательно покачала головой. Ей совсем не импонировало оставаться в компании мачехи, которая с удовольствием плыла по волнам своих желаний: то она кокетничала, обволакивая Хью сетями своего обаяния, то рыдала, выдумав, что она несчастна. Сейчас она изображает нуждающуюся в помощи… Неужели Хью настолько слеп, что готов поддаться на ее хитрости? Не успела она придумать, как ей поступить, если мачеха продолжит свою тактику, как увидела, что Хью уже устраивается на заднем сиденье такси рядом с Донной. Первой ее реакцией была злость и разочарование.

Не поддавайся на ее уловки! — хотелось ей предупредить его, но Рэйчел вовремя остановила себя. Зачем? Что ею движет? Страх, неуверенность в себе? Или она боится за него? А кто он такой на самом деле? Она мало что знает об этом мужчине. Ей показалось, что там, в Новом Орлеане, их потянуло друг другу, но не было ли то самообманом? Может, Хью так же, как Кирк, просто нуждается в женщине? В любой женщине, обладающей гладким лицом, ухоженным телом и имеющей достаточно крепкое финансовое положение. Может, он тоже расценивает побежденную женщину как некое свое достижение, как престижную награду победителя?

Увидев на ее лице растерянное выражение, Хью сделал движение, намереваясь выйти из машины.

— У меня здесь еще кое-какие дела. Мне будет спокойнее, если ты сопроводишь Донну до дома, — сказала она, приклеив к своим губам лучезарную улыбку.

Рэйчел охватило особое чувство, смесь отчаяния и азарта: она испытает Хью, проверит на прочность. Если и он не устоит перед уловками Донны, то Рэйчел без сожаления вычеркнет его из своей жизни.

Без сожаления ли?..

Такси неспешно двигалось в широком потоке других автомобилей. На преодоление расстояния до нужного ей места могло уйти около часа, но Донну это не раздражало. Ей нравилось чувствовать себя немного расслабленной после мартини и двойного виски, ей нравилось быть красивой и иметь в спутниках интересного мужчину. Тем более поднимало ее настроение ощущение победы. Еще в аэропорту, когда она встречала падчерицу после ее глупого побега из дома, она заметила, что этих двоих влечет друг к другу. Видя, как Хью наклоняется к Рэйчел, как обнимает ее плечи, как шепчет ей что-то на ухо, она остановилась в изумлении. Никогда Донна не видела падчерицу такой взволнованной, окрыленной, может, немного испуганной перед той бурей чувств, какие поднялись, наверное, впервые в ней. У Рэйчел от трепетной радости так и лучились глаза. Ее тихий смех отозвался в Донне болью.

Она поймала себя на том, что завидует падчерице: ее свежим, еще неизведанным чувствам, ее молодости, даже ее неопытности и наивности. Да, она когда-то тоже была влюблена, и ее тоже любили. Но это было так давно! Картина чужого счастья заставила Донну страдать. Неужели у нее все позади, неужели она больше не почувствует того волшебства любви, какое расцвечивает весь мир яркими красками? Это несправедливо. Почему она должна ложиться на дорогие шелковые, но не согретые любовным теплом простыни своей одинокой постели, в то время как ее падчерицу будут согревать объятия любимого? Увы, Донна была одинока. Даже когда ее муж ночевал дома, они все равно были разделены. Фрэнк не раз отказывал ей в близости, отнекиваясь занятостью или усталостью. Даже когда случалась их редкая близость, она не испытывала ни радости, ни подъема. Наутро Фрэнк не выглядел счастливым, он прятал глаза, чтобы не показать ей, как выдохся. Может быть, прежде всего думая о здоровье мужа, она все чаще прибегала к случайным встречам и недолгими связям? Но разве она достойна вести жизнь, полную самоотречения, когда она еще полна сил и желаний?.. Она богата, она молода и способна заткнуть за пояс какую-то глупую девчонку. Каждый раз, когда Донна смотрела на падчерицу, она убеждалась в своем превосходстве.

Первое впечатление от Рэйчел было великолепным, но при внимательном рассмотрении каждый мог бы различить, что носик у нее чуть вздернут, а на переносице будто от тяжелых мыслей появляются морщины. Еще лет пять — и бороздки навсегда лягут на ее лицо. Глупо было ей завидовать. Гораздо интереснее вступить с ней в негласное соревнование и выйти из него победительницей. Без особого труда Донне удалось соблазнить жениха Рэйчел. Ее недолгая связь с Кирком доставила ей большое удовольствие, но продолжение могло быть опасным для ее брака. Тем более после того, как какой-то прощелыга попытался ее шантажировать. В тот раз фотографии были маловразумительными и ни одна бульварная газетенка не соблазнилась ими. Чтобы больше не искушать судьбу, Донна порвала с Кирком. К ее сожалению, Рэйчел эту жертву не оценила и помолвку расторгла. Фрэнк был недоволен. Хорошо, что Рэйчел не стала рассказывать отцу о причине отмены свадьбы.

«Но уж этот-то прекрасный образчик мужчины ей не достанется!» — решила Донна, как только увидела Хью в аэропорту и воспользовалась первым удобным случаем, чтобы назначить ему свидание. Она уже не помнила, что говорила, когда Хью позвонил и по счастливой случайности именно она подняла трубку. Хью поверил, что Рэйчел отказывается кого-либо видеть, страдая из-за расставания с женихом, никого не принимает и сама не выходит из дому. Благодаря своему красноречию Донне удалось выманить Хью из его холостяцкой норы. Ей давно хотелось обзавестись постоянным любовником. Почему бы не остановить выбор на нем?