– О господи, – отчаянно выдыхает Крис.

– Сабин, прошу. Пойдем со мной внутрь, – умоляю я.

– Если ты не со мной, то я полечу один. – Сабин пододвигает поднос вперед.

– Ты погибнешь! – голос Криса ломается.

– Не драматизируй. Я все переживу. Смотри.

– Подожди! – Я перекидываю ноги через перила и встаю в шаге от моего глупого, глупого пьяного друга.

– Нет, Блайт! – Крис хватает меня за куртку и не пускает вперед. – Не смей. Ты меня поняла? Не смей, мать твою!

Я оборачиваюсь.

– Все хорошо. Доверься мне.

– Он утащит тебя за собой. Нет.

Я отцепляю его от куртки, но он крепко хватает меня за руку.

– Доверься мне, – повторяю я.

Я медленно двигаюсь по крыше третьего этажа. Сажусь рядом с Сабином, правая рука словно в тисках у Криса, который перегибается через перила. Он не отпустит меня, я знаю.

– Давай секундочку поговорим, Саб. А потом, если все равно захочешь скатиться, то хорошо. Но сначала поговорим. Договорились?

– Ну ладно, Би. – Он обнимает меня и кладет голову мне на плечо. Я почти уверена, что Крис вот-вот сломает мне руку. Боже, Сабин слишком пьян. Я чувствую запах пива и чего-то еще. Бурбон, возможно? Я даже не видела, как он его пил.

– Вот в чем дело, Саб. Мне очень холодно и хочется внутрь. И мне правда крайне не хочется кататься на ледянке с крыши.

– Подносе. Кататься на подносе, – поправляет он меня.

– Мне правда не хочется кататься на подносе, – спокойно повторяю я.

– А я хочу, – говорит он.

– А я нет, милый. Уверена, что ты разобьешься, а если я покачусь с тобой, то тоже убьюсь.

– Да, хреновый расклад, – протягивает он. – Но ведь будет же весело, верно?

– Нет, мне не будет весело, если я разобьюсь в лепешку.

Он выдыхает в мою сторону.

– Я тоже этого не хочу. Просто…

– Что?

– Временами я чувствую такую усталость. Тебе ведь знакомо это, верно?

– Да. Очень хорошо знакомо. Но сейчас мы встаем и идем внутрь. – Я приподнимаю его голову, чтобы он мог видеть, как я улыбаюсь ему. И шепчу: – Ты нужен мне, Сабин. Я только тебя нашла, ты не можешь так поступить. Мне нужно, чтобы ты остался со мной.

Он кивает и шепчет в ответ:

– Ты моя лучшая подруга.

– Я никогда тебя ни о чем не просила, но теперь прошу. Пойдем со мной, пока мы не закончили вечер в реанимации. Или в морге. Я знаю, что ты не хочешь причинить мне боль.

– Никогда, – он тихонько смеется. – Я не Крис.

– Кристофер не сделает мне больно.

– Ты уверена?

Я киваю.

– Уверена. Теперь пойдем. – Я тяну Криса за руку, и он помогает мне встать. Сабин вскакивает и перелезает за мной через перила в гостиную. В комнате морозно из-за открытых балконных дверей, и я резко захлопываю их, пока Крис включает свет.

Сабин, спотыкаясь, пересекает комнату и ложится на кофейный столик, а мы с Крисом падаем на диван. Крис снимает с меня заледеневшую куртку, притягивает к себе, растирая руки и плечи в попытках унять дрожь. Ему, должно быть, холодно не меньше, но он все равно беспокоится обо мне.

– Это было очень глупо, Блайт. Но спасибо, – говорит Крис. – Не думаю, что он бы меня послушался.

– Я все слышу! – выкрикивает Сабин.

В комнату влетают Зак, Эрик и Эстель.

– Он жив! – восклицает Эрик и икает, пока садится вместе с Заком на пол.

– Дурак дураком, но зато живой, – подтверждает Эстель. – Теперь я точно ухожу. – Даже после таких событий Эстель выглядит прекрасно в облегающем красном платье. Она проходит по комнате и всех целует в щеки на прощание. Она так быстро переключается между паникой и спокойствием, что это почти пугает. Она подходит к Сабину.

– Я люблю тебя. Перестань быть таким козлом.

– Давай я тебя провожу? – предлагает Эрик.

– Я не думаю, что Зак выпустит тебя из поля зрения и на десять минут, – говорит она.

– Это точно. – Зак наклоняет голову, позволяя Эрику поцеловать себя. – Но мы пойдем вместе. Ты не можешь идти одна.

– Мне и самой неплохо. Профессор живет в соседнем квартале.

– Стель, не бросай меня! – Сабин лежит на столе и разговаривает с ней, свесив голову с края. – Ну останься еще на чуть-чуть!

– Не-а. Пора. Увидимся, дорогие! – Эстель поправляет на плече свою огромную сумку и выходит в коридор, бросая напоследок: – Я обожаю вас всех, даже если вы психи. Даже больше, чем индейку!

– Даже больше, чем вибраторы? – кричит Сабин ей вслед.

– Ха! Нет. Никогда! – кричит она в ответ.

Крис стонет:

– Господи, Сабин, заткнись! – Он кладет мои ноги к себе на колени и снимает с меня ботинки, чтобы растереть замерзшие ступни.

Сабин хихикает.

– Больше, чем Иисуса? – громко спрашивает он. – И его матушку?

Эстель снова появляется в дверях.

– Да пошел ты. Следи за своим грязным ртом. – Она больше не смеется. – Серьезно, иди на хрен, Сабин.

– Смирись, сестренка. Молись, и, возможно, я тоже найду путь к Богу. Тогда сможем вместе таскаться на исповедь. Такая дружная семья, даже вместе в церковь ходят. Я прав?

– Я и так за тебя молюсь, – мягко произносит она. – За всех вас.

– Да не надо! – рявкает он. – Избавь меня от этого дерьма. У тебя совсем крыша поехала.

– Саб, отстань от нее, – вмешивается Эрик.

– Какого черта, Эрик? С чего я должен от нее отставать? Я что, не могу с сестрой поспорить? Конечно, могу. Я могу делать все, что захочу. – Его голос становится громче. – Особенно когда речь заходит обо всей этой ерунде типа «Иисус любит меня».

Я чувствую, как напрягается Крис и сильнее сжимает мою ногу. Настроение в комнате изменилось. Я бросаю взгляд на Зака. Мы оба здесь не члены этой семьи и чувствуем себя одинаково неуютно. Крис выжидающе смотрит на Сабина, но ничего не говорит, даже когда тот начинает язвить, отсылаясь к песне «Иисус любит маленьких детей». Пение противное и позорящее как Сабина, так и Эстель.

– Сабин, тебе действительно лучше заткнуться, – предупреждает Эрик. Единственная причина, по которой он не вскакивает, это крепкая рука Зака на его плече.

– Достаточно.

– Не достаточно, – выплевывает Сабин. Он встает и открывает одну из банок пива, которые принес с балкона. Я даже не заметила, как он забрал их с собой. Он осушает половину банки и возвращается на стол.

Мы все молчим и готовимся к дальнейшим событиям. Это затишье перед бурей, и я уверена, что станет только хуже.