мысль. Накануне вечером в «Перезвоне» он принялся распространяться о том, что «в молочном деле тут есть куда улучшать», и что хороший кандидат «не в миллионе миль отсюда». Я, конечно, сделал вид, что не обратил на это никакого внимания, и не стал вступать с ним в непосредственную беседу. Тем не менее у меня сложилось стойкое впечатление, что несколько местных убеждены, будто я всерьез рассматриваю возможность стать их молочником. Насколько мне было известно, такого мнения я не подкреплял ничем, да и смещать с места Дикина мне хотелось меньше всего на свете. У него и так неприятностей хватает, чтоб еще и я к ним прибавлялся.

С такими мыслями я вернулся к циркулярной пиле и продолжил работу. Вскоре после я заметил, как кто-то вышел из дальнего конца дома. То был старик. В толстых перчатках и рабочих сапогах, он шел прямо ко мне. В руке он держал какую-то палку. Переходя двор, он то и дело бросал взгляды на ближний конец дома, а также на сарай, где до этого стоял пикап. Наконец он приблизился и помахал палкой.

— Линейка, — сказал он вместо приветствия. — Небось у вас нету, верно?

— Нет, — ответил я. — Спасибо.

— Что он вам сказал? От девяти до четырнадцати?

— Да.

— Так и думал. Ладно, не отвлекайтесь.

Вслед за этим он потащил огромный брус к пиле. Затем по линейке стал отмерять распилы. Как обычно, его присутствие значительно ускорило работу, и за следующий час большую часть дров я напилил. Мистер Пиктолл про это не упоминал, но получившиеся поленья, очевидно, предполагалось сложить в ближайший дровяной сарай. Вскоре у старика рядом с циркулярной пилой появилась тачка, и он взялся отвозить дрова, едва я успевал их напиливать. Так мы некоторое время продолжали, а потом он подошел ближе и крикнул мне в ухо.

— Чаю хотите?

— Не откажусь!

— Тогда ладно. Погодите тут!

Он скрылся в доме, а через несколько минут вернулся с подносом, на котором курились две кружки и лежали какие-то пончики. Я заглушил трактор, и, когда шум стих, мы с ним насладились заслуженным перерывом. В том дворе без грохота двигателя, казалось, все очень спокойно, и мы какое-то время стояли и пили чай в тишине.

— Похоже, вы хорошо знакомы с такой работой, — наконец заметил я.

— Как полагается, — ответил старик. — Сорок лет лесным делом заправлял.

— Как, здесь?

— На этом самом месте, — сказал он.

— Но теперь вы на пенсии, а?

— Скорей на живодерню списали.

— Ну что ж, вечно ж не будешь работать.

Он посмотрел на меня.

— Почему нет?

— Ну… э… вообще-то не знаю.

— Терпеть не могу не работать, — сказал он, а затем умолк и посмотрел на дорожку, с которой уже доносился шум подъезжавшей машины. Он тут же скрылся в дровяном сарае с подносом и двумя пустыми кружками. Я завел трактор и возобновил работу, едва во двор вкатился мистер Пиктолл. Он остановился и вышел из кабины, поглядывая то на сильно сократившийся штабель древесины, то на дровяной сарай. Наконец он подошел ко мне.

— Моего отца видели? — спросил он.

— Э… кого?

— Старика с дальнего конца дома?

— Нет, — сказал я. — Никого я не видел.

— Так, а откуда вы знаете, что дрова нужно складывать в сарай?

— Догадался, — ответил я. — Работа же такая.

Он подозрительно смотрел на меня еще несколько мгновений, после чего резко вошел в дровяной сарай. А когда вышел снова, я с удивлением убедился, что он один.

— Если увидите его, — сказал он, — не давайте ему помогать.

— Ладненько.

— Не хочу, чтобы он больше работал.

— Хорошо.

Он глянул на штабель древесины.

— Похоже, очень быстро вы продвигаетесь.

— Стараюсь, как могу, — ответил я.

Бросив на меня еще один подозрительный взгляд, он снова сел к себе в пикап и уехал. Несколько минут я подождал, пока не убедился, что он точно уехал, после чего зашел в дровяной сарай посмотреть, что сталось со стариком.

— Мистер Пиктолл? — крикнул я. — Эгей?

Ответа не последовало, если не считать стука у меня из-под ног. В сарае было довольно темно, и я решил, что стою на каком-то деревянном полу, но, сделав шаг в сторону, увидел, что поднимается нечто вроде люка. Мгновение спустя из своего тайника выбрался старик.

— Он тут сорок лет живет, — торжествующе сказал он. — А про схрон-то и не знает.

— Поди ж ты, — сказал я. — Довольно удобно.

— Если б больше внимания на дела обращал, так уже все углы и закоулки знал бы.

— А он, значит, нет? — спросил я. — Не обращает внимания?

— Нет, конечно! — сказал старик. — Заставил меня дело бросить, а потом его и потопил.

— Почему же он вас заставил бросить?

— По состоянию здоровья.

— Ну, — сказал я, — это хорошая причина, разве нет?

— Да черта с два! — рявкнул он. — Все это безделье меня только прикончит! Я потому и хожу гулять подолгу — делать-то больше нечего!

Он подобрал отбившееся полено и положил его на верх поленницы.

— Можете и дальше мне помогать, если вам нравится, — сказал я.

— Спасибо, — ответил он. — Беда лишь в том, что он в любой момент теперь может приехать.

— А куда это он постоянно мотается?

— Ох, даже не спрашивайте. Говорит, что теперь занимается куплей-продажей. Знаете, аукционы и тому подобное. Чертовски дурацкое занятие это, если не соображаешь, что делаешь.

— Ну, — заметил я, — мистер Паркер, судя по всему, на этом неплохо зарабатывает.

— Может, и так, но у Томми голова правильной стороной прикручена. Если он во что-то вкладывает деньги, то знаешь, что это надежно.

— Видимо, да.

— Но это не значит, что любой так может. — Старик оглядел двор и презрительно покачал головой. — Крепкое дело у нас тут было, — сказал он. — А теперь ему конец.

Вскоре после я вернулся к пиле и приготовился продолжать работу. Старший мистер Пиктолл, очевидно, решил, что больше помочь мне не сможет, что было очень жаль — у нас с ним сложилась хорошая бригада. Несколько минут спустя он мне кивнул и ушел в сторону озера. Я посмотрел на штабель древесины и понял, что, хотя за утро мы его изрядно истощили, работы с ним мне еще много. Штабель состоял из рубленых бревен, списанных балок и сломанных заборных столбов — все их следовало напилить на поленья не короче девяти дюймов и не длиннее четырнадцати. Я выбрал древнюю на вид балку и разметил ее, затем принялся за первый надпил. Пила вдруг настойчиво заскрежетала. Я отдернул балку, но шум продолжался, поэтому я заглушил трактор. Лезвие не докрутилось до остановки постепенно, а замерло намертво. Тут я