Эту молодую женщину Бетси приметила в суде, почувствовав, что та постоянно, на протяжении всего дня, наблюдает за ней. Конечно, в этом не было ничего странного, ведь именно за это – наблюдение за происходящим в зале заседания и рассказ о процессе – ей и платят. Глядя в камеру, Дилейни Райт рассказала, что Питер Бенсон, руководитель кафедры гуманитарных наук университета Франклина, заявил под присягой, что любит Бетси Грант и намерен просить ее стать его женой. Завершая репортаж, ведущая добавила, что прокурор Элиот Холмс, слушая эти откровения, напоминал кошку, только что проглотившую канарейку.

Потом второй ведущий спросил, что она думает о ходе процесса.

– Знаешь, Дон, по-моему, сегодняшний день был не лучшим для Бетси Грант. Я ушам своим не поверила, когда адвокат, ее защитник, сказал, что не имеет вопросов к свидетелю. Возможно, он не хотел еще раз заострять внимание на том, что она встречалась с мужчиной, который ее любит, но, с другой стороны, присяжные ждали, что он своими вопросами поможет Питеру Бенсону смягчить впечатление от сказанного Питером Бенсоном.

Бетси нажала кнопку на пульте. Кармен, должно быть, тоже смотрела телевизор на кухне и, когда хозяйка вернула пирог, едва его тронув, не стала, как обычно, принуждать ее съесть еще чуточку.

Она уже заканчивала кофе, когда из Флориды позвонил отец.

– Как ты там, Бетс? – Он прекрасно знал, как не нравится дочери, когда ее так называют, но постоянно то ли забывал об этом, то ли притворялся, что забывал. Еще не поздоровавшись, она довела мысль до конца. Отец называл ее Бетс не потому, что хотел уязвить, а потому что просто не старался запомнить, нравится ей это уменьшительное имя или нет.

– Привет, пап. Как ты?

– Я? В порядке. Совсем даже неплохо для человека, десять лет живущего на пособие.

Бетси знала, что так он указывает на ее забывчивость – в прошлое воскресенье отцу исполнилось семьдесят пять.

– С днем рождения тебя, – без особого энтузиазма сказала она. – Лучше поздно…

– Спасибо. А я читаю о процессе. Хочешь верь, хочешь нет, это все у нас в газетах. Рад, что тебя не расспрашивают о родственниках… Или уже спрашивали?

– Я сказала, что мать умерла, а отец – пенсионер и живет во Флориде. Детали никого не интересовали.

– Сказать по правде, я рад. Никому ничего не говорю и не хотел бы, чтобы к внукам приставали в школе.

Внуки! Бетси уже хотела бросить трубку, но сдержалась и сказала:

– Извини. Не хочу перебивать, но мне должен позвонить адвокат.

– Да, закругляюсь. Выше нос, Бетс. Все будет хорошо.

Закончив разговор, она постаралась подавить знакомый всплеск злости, накатывавшей всегда после общения с отцом. Во второй раз он женился меньше чем через месяц после смерти ее матери, потом ушел пораньше в отставку, продал дом и уехал во Флориду с новой женой. Ей хотелось быть поближе к уже взрослым детям, и теперь для них – в этом Бетси не сомневалась – ни ее покойного мужа, ни его покойной жены как будто никогда и не существовало.

«И меня, – подумала Бетси. – И меня тоже. Я, наверное, сойду с ума, если еще раз увижу его в “Фейсбуке”, улыбающегося, с внуками. А тогда зачем заходишь туда и смотришь?»

Из кухни появилась Кармен – пожелать спокойной ночи.

– Ложитесь, мисс Бетси, и постарайтесь хорошенько выспаться.

* * *

С некоторых пор спальня стала ее убежищем. Она прошла по дому, выключая свет там, где его оставила включенным Кармен. ГОстеная, коридор, кабинет, библиотека, вновь приобретшая тот вид, который имела до того, как ее переоборудовали в комнату Теда. Прежде чем щелкнуть выключателем, Бетси обвела взглядом стеллажи с выстроившимися на них рядами медицинских книг. Сколько раз, проснувшись посреди ночи, муж сбрасывал их на пол. Сколько раз выдвигал ящики в других комнатах, когда ему представлялся такой шанс. «Что это было? – не в первый раз спросила она себя. – Бессмысленные, произвольные порывы или целенаправленные поиски чего-то?»

Питер позвонил в девять часов вечера. Бетси уже лежала в постели с книгой в руке, стараясь сосредоточиться на тексте. При звуке его голоса ледяное спокойствие, которым она защищала свои чувства, раскололось, и она смогла только всхлипнуть:

– Ох, Питер, как это кончится? Как это может кончиться?

Джонатан позвонил заранее и предупредил, что будет ждать на тротуаре, когда она выйдет из студии без четверти семь. Дилейни увидела его, едва открыв дверь: глядя в сторону Коламбус-серкл, он словно наблюдал за проходящими мимо него машинами. Секунду-другую она присматривалась к нему. Аккуратно подстриженные черные волосы – в противоположность тому, что носит большинство мужчин его возраста. Руки в карманах куртки. Поза расслабленная, без малейшего напряжения, как у человека, пребывающего в мире с собой и со всеми окружающими.

Дилейни подошла и похлопала его по плечу.

– Вас можно снять, сэр?

Джонатан обернулся, коротко обнял ее и, наклонившись, поцеловал в губы.

– Боюсь, что нет. Я жду здесь одну молодую леди, красивую, умную, очаровательную. Сравниться с ней не может никто. – Они рассмеялись. – Кстати, у меня возникла прекрасная идея. Сегодня идеальный вечер для обеда на свежем воздухе, и я только что прошел мимо бывшего ресторана Микки Мэнтла в Центральном парке. У них там столики выставлены на тротуаре.

– Мне нравится. Можно заодно и парад посмотреть.

– Как прошло в суде? – спросил Джонатан, когда они переходили через Коламбус-серкл.

– Для Бетси Грант хорошего мало. Мужчина, с которым она встречалась, показал под присягой, что любит ее и готов сделать ей предложение.

Джонатан негромко свистнул.

– Да, дело плохо.

– Вот именно. А еще, как я уже говорила в репортаже, меня поразило, что адвокат не стал задавать ему вопросов. Понимаю, возможно, он не хотел подчеркивать тот факт, что у нее был бойфренд в прошлом, но мне показалось, что присяжные ждали от защиты большего. Я всегда, с самого начала, говорила, что Роберт Мейнард не стоит тех денег, что ему платят на Парк-авеню.

Они молча прошли по южной части Центрального парка – до того ресторанчика, который привлек внимание Джонатана.

– Знаю, я – репортер, и мне положено быть объективной, – заговорила Дилейни, когда они расположились за столиком с бокалами вина. – Но в глубине души я уверена, что Бетси Грант невиновна. У меня в голове не укладывается, что она может кого-то убить, тем более мужа, к которому, с чем все согласны, относилась с любовью и нежностью.

– Мне и хотелось бы согласиться с тобой, что все это представляется нелогичным, но, с другой стороны, в судах полным-полно людей, у которых и в мыслях не было совершить насильственное деяние, но которые, когда их довели до определенной точки, сломались.