– Господи, я об этом даже не подумала… На следующей же неделе постараюсь найти квартирку где-нибудь поближе к Морристауну.

После разговора остались печаль и пустота. Лиза так надеялась, что брак со Скоттом окажется счастливым во всех отношениях. Он был такой страстный, так спешил поскорее жениться на ней… Чувств хватило на год с небольшим.

Лиза знала, что ее вины в этом нет. Она сочувствовала ему, когда он начал терять медицинскую практику, мирилась с его привычками и бессонницей и проявляла терпение, когда он унижал ее при посторонних.

«Моя самооценка в данный момент ниже нуля», – подумала Лиза. Тридцать семь и развод на носу. Все ее чувства к Скотту сгорели, были растоптаны им самим. Вполне возможно, что ее место уже готовилась занять третья миссис Клифтон.

«Что ж, удачи ей», – подумала Лиза и поднялась со стула, стоявшего в го́стеной риджвудского дома. Комната была большая и приятная, но слишком однотонная. По словам Скотта, его первая жена перед тем, как уйти, сделала ремонт в го́стеной и на кухне. «Держу пари, – подумала, оглядываясь, Лиза, – что она оставила новые вещи лишь потому, что поняла – в них нет тепла. Их место – в комнате ожидания у него на работе».

С адвокатом по разводам и его супругой Лиза познакомилась в местном загородном клубе. Оба они, Пол Стивенсон и Скотт, были его членами, но она все же надеялась, что Пол возьмется за ее дело. Добрачный контракт сложностью юридических формулировок не отличался: «Что твое – твое, что мое – мое». В алиментах она не нуждалась. Главное – оформить все бумаги. Ему можно позвонить позже. Но сейчас ей вдруг захотелось взглянуть на чудесный письменный стол, лампы и картины, рядом с которыми прошло ее детство. На душе немного полегчало. Лиза поставила ногу на первую ступеньку лестницы, которая вела на чердак.

В среду, в половине первого, Эльвира и Уилли были на месте, в отделении почтовой службы деревушки Роуэйтон, штат Коннектикут. Эльвира так волновалась, так боялась пропустить Лесли Фоллоуфилда, что в результате они приехали на полчаса раньше названного Джорджем Спаном времени.

Заметно нервничавший Спан встретил их едва заметным кивком, после чего супруги принялись наклеивать марки на пустые конверты для счетов, до оплаты которых оставалось еще долгих три недели.

Разумеется, оплатить счета можно было и непосредственно с одного из банковских счетов автоматически, но Эльвира была против такого варианта. «Никто не снимет деньги с наших счетов, кроме двух человек. Один из этих двоих – ты; другой – я».

Чем ближе к указанному времени, тем чаще она поглядывала на часы.

– Ох, Уилли, а если он не придет?

– Придет, – уверенно ответил Уилли.

Тут часы пробили час, дверь почтового отделения открылась, и порог переступил худощавый, с редеющими волосами мужчина лет под семьдесят.

Эльвира даже не стала ждать добросердечного «здравствуйте, мистер Фоллоуфилд!» от Джорджа Спана. Поняв с первого взгляда, что это и есть тот, кто ей нужен, она подошла к нему и только тогда подумала, что Уилли следовало оставить в машине – на тот случай, если Фоллоуфилд оттолкнет ее и уедет.

Поздно.

– Добрый день, мистер Фоллоуфилд, – сказала она, с теплой улыбкой подходя к бывшему адвокату, который уже доставал почту из ящика.

Фоллоуфилд вздрогнул, резко обернулся и посмотрел на нее.

– Кто вы?

– Я – Эльвира Миэн. У меня есть подруга, молодая женщина, которая очень хочет найти свою биологическую мать, – на одном дыхании выпалила Эльвира. – Пожалуйста, давайте поговорим. Акушерку звали Кора Бэнкс, и вы оформляли сделку, когда шестнадцать лет назад она продала свой дом Сэму, владельцу плиточной фабрики.

Фоллоуфилд недоверчиво покачал головой.

– Хотите сказать, вы сами все это узнали?

– Я – хороший детектив.

– Похоже, что да.

– Вам известно, где сейчас Кора Бэнкс?

Фоллоуфилд оглянулся. Почтовое отделение постепенно заполнялось людьми – одни становились в очередь за посылками, другие – за марками.

– Здесь разговаривать невозможно. Неподалеку отсюда есть ресторанчик. – Он закрыл дверцу, повернул ключик в замке и сунул в карман куртки несколько писем.

– Мой муж, Уилли, – сказала Эльвира, указывая на супруга.

– Тогда приводите и его.

Ровно через пять минут Фоллоуфилд уже сидел напротив них в кабинке ближайшей закусочной.

– Так вы говорите, что какая-то девочка, которую приняла Кора, ищет биологическую мать, – сказал он, когда все заказали кофе.

– Да, ей это очень нужно, – горячо подтвердила Эльвира. – Знаю, возможно, у Коры Бэнкс уже нет старых записей, и мы можем только молиться и надеяться…

– Могу гарантировать, что записи у нее есть.

Эльвира переваривала услышанное почти минуту, а потом недоверчиво повторила:

– Она сохранила записи?

– Кора – очень умная женщина. Очевидно, что такого рода информация обладает огромной потенциальной ценностью.

– Вы знаете, где она сейчас?

– Да, знаю. – Фоллоуфилд отпил глоток кофе.

– Можете дать нам ее адрес?

– Конечно. Она находится в женской тюрьме в Дэнбери, откуда выходит завтра.

– И куда она отправится?

– Сюда. Прямиком в мой дом в Роуэйтоне. Многие годы Кора была моим близким, дорогим другом. Могу устроить вашу с ней встречу. – Фоллоуфилд опустил руку в карман и достал небольшой блокнот. – Мне нужна информация о женщине, которую вы ищете. Дата рождения ребенка, его пол, место, где это случилось.

Пол ребенка? Значит ли это, что Кора Бэнкс принимала в день более одного малыша? Мысль эта шокировала Эльвиру, но она постаралась не выдать охвативших ее чувств.

– И тогда вы сможете устроить для нас встречу с Корой, когда она будет здесь?

– Конечно. Конечно, смогу. Но вам следует кое-что понять. Кора провела в тюрьме десять лет. По выходе на свободу ее ожидают большие расходы. Придется покупать медицинскую страховку. Понадобится одежда. Будут нужны карманные деньги. Работать, как когда-то акушеркой, она уже не сможет. Лицензию у нее отобрали пожизненно.

«Да это же вымогательство», – с возмущением думал Уилли, слушая пожилого адвоката. Впрочем, Эльвира его чувств явно не разделяла.

– Сколько? – деловито спросил он.

Фоллоуфилд повернулся и посмотрел на него.

– Мне нравится ваш подход. Я уже заметил, что вы ездите на дорогом автомобиле. Думаю, пятьдесят тысяч долларов, все двадцатками, будут достойной компенсацией того времени, которое Кора потратит на просмотр своих записей. – Тон его при этом ничуть не изменился и оставался спокойным и мягким, как будто они обсуждали погоду.