— Осторожнее, прямо за окном яма. Замаскированная. Давай вправо. Вон туда.

Полярник вылез в указанном направлении. Боксер — следом. Пересекли густой ряд кустов, перелезли через дыру в заборе, пробежали через узкий проход между двумя гаражами. Сзади сначала послышался треск, вслед за которым утреннюю тишину разорвал громкий вопль боли и возмущения.

— Сработала ловушка, — на ходу сообщил Боксер. — Я ее сделал, чтобы в окно всякие не лазали. И чтоб не преследовали, если бежать придется. Вот как сейчас.

— Предусмотрительный, — тяжело дыша, похвалил Полярник. — А заостренных кольев в дно ямы воткнуть не догадался?

— Зачем? Я ж не изверг.

— Жаль, что не изверг.

Через полчаса они остановились в тихом проходном дворике. Полярник сел на бордюр. Его легкие разрывались от долгого бега.

— Куришь много, — сказал Боксер с упреком. Сам он практически не выглядел уставшим.

Полярник, посидев еще несколько минут, поднялся.

— Спасибо тебе. Крутой ты, оказывается, мужик.

Боксер внимательно на него посмотрел.

— А про Брахмана и органы — это ведь ты просто так сказал.

— Просто, не просто, а выхода у тебя все равно не было. Что-то мне подсказывает, что эти люди собирались меня убить. Свидетеля убийства, сам понимаешь, они в живых не оставили бы. Но все равно спасибо.

Выражение лица Боксера говорило о том, что «спасибо» Полярника вряд ли ему пригодится. Полярник задумался. Стоявший перед ним человек спас ему жизнь и теперь вынужден срываться с места, покидая какое-никакое, но все-таки насиженное убежище. Его мнение о Боксере изменилось. Теперь он думал о нем как о толковом и совершенно незлобном человеке, а помощник ему мог пригодиться.

— Если хочешь, могу взять тебя с собой. Найдем где отсидеться. Что скажешь?

— Еще не известно, кто кого берет с собой, — загадочно ответил Боксер. — Пошли, я сам найду, где спрятаться.

Шли долго. Всякий раз при виде приближающейся машины такси Полярник поднимал руку, но таксисты, на ходу оценив внешний вид кандидатов в пассажиры, только прибавляли газу. Остановились возле пятиэтажного дома с зеленой, местами осыпавшейся штукатуркой.

— Если мне не изменяет память, нам сюда, — сказал Боксер, рассматривая окна. — Только бы он был дома.

— Он — это кто?

— Есть тут один знакомый.

— Тоже йог?

— Почему? Коллега мой бывший. Вольдемар Сорокин. Помнишь, я тебе про желтую газету говорил, в которой я начинал? Так вот, я оттуда давно слинял, а Вольдемар до сих пор там трудится. Только не назови его случайно Володей, обидится.

— Вольдемар так Вольдемар. Лишь бы пацан был надежный.

— Он надежный.

Звонок не работал, и Боксер принялся стучать в обитые потрескавшимся черным дерматином двери.

Стучать пришлось долго и даже кричать, пока наконец с другой стороны по половицам заскрипели медленные шаги, словно в квартире обитала гигантская ленивая черепаха.

— Не тормози, Вольдемар! Это Шурик! Открывай калитку!

«Надежный пацан» был небрит и пьян. Пропуская гостей, он оперся на стену и тупо смотрел перед собой. Из одежды на нем была только голубая, с винными разводами то ли рубашка, то ли кофта.

— Да уж, надежный, — сказал Полярник вместо приветствия. — Буйным бы не оказался.

— Все нормально. Просто зашли неудачно. У Вольдемара вахтовый метод. Пять дней — с головой в работе, пять — в запое. Но репортер он хороший. И безотказный. Редактор ночью позвонит и скажет, мол, ехать надо на какое-то дерьмо — поедет.

— Редактор позвонит, а он лыка не вяжет.

— В том-то и дело: когда появляется работа, он на глазах трезвеет. Не поверил бы, если бы собственными глазами не видел. Как дежурный хирург в больнице: полсмены бухает, а потом раз — и срочная операция. В операционную он уже трезвым входит.

Полярник не очень хотел бы оказаться на столе у такого хирурга, но развивать эту тему не стал. К тому же то, что хозяин квартиры был пьян, избавляло от необходимости что-либо ему объяснять. Полярник быстро заглянул в две смежные, «трамвайчиком», комнаты, на балкон, на кухню, в санузел и решил: пойдет. Квартиру можно было бы назвать даже уютной, если бы в ней хоть иногда вытирали пыль и снимали свисающих с потолка пауков. В очередной раз столкнувшись с Вольдемаром, он нашарил в глубоком кармане брезентовых штанов бутылку, от которой отказался Боксер, и протянул хозяину.

— Держи. Завтра будет чем полечиться.

Вольдемар словно впервые заметил, что его знакомый Шурик пришел не один.

— А ты кто? Я тебя не знаю, — выговорил он не без известных усилий.

— Я тебя тоже не знаю, но Шурик говорил мне, что ты надежный пацан, с которым можно иметь дело.

— Шурик — мой брат… А кто брата тронет…

Вольдемар потряс в воздухе рукой, что, по его мнению, должно было продемонстрировать, что именно он сделает с обидчиком брата.

— Верю. Шурик твой брат. А я друг твоего брата — значит, и твой друг тоже.

По глазам Вольдемара видно было, с каким титаническим усилием он пытался ответить на вопрос, можно ли назвать другом человека, которого видишь первый раз в жизни. Так ничего для себя и не решив, Вольдемар отсалютовал гостям бутылкой и скрылся в спальне. Полярник, убедившись, что газовая колонка работает исправно, направился в ванную. По выходе Боксер вручил ему черный спортивный костюм не первой свежести.

— Это я в шкафу нашел. Немного великоват, но все-таки. В нем ты сможешь прогуляться до магазина за новой одеждой.

Полярник брезгливо оглядел вещи.

— Чистые?

— Чистые, не чистые… Да уж не грязнее того, в чем ты ввалился ко мне. Надевай.

Горячая вода подействовала на Полярника расслабляюще. Чувствуя, как на него накатывается усталость, он с трудом оделся и плюхнулся в старое кресло, предварительно сняв с него на пол две восьмикилограммовые гантели, означающие, что Вольдемар в перерывах между запоями восстанавливает здоровье с помощью упражнений.

Разбудили его голоса нескольких человек, споривших о пользе общественного телевидения. Открыв глаза, он понял, что по-прежнему сидит в кресле, а голоса принадлежат участникам очередного политического ток-шоу, которое показывали по телевизору.

— Который час?

— Около трех, — сказал сидящий перед включенным телевизором Боксер. — Выспался?

Полярник протер глаза, всмотрелся в Боксера и вздохнул:

— Судя по твоему внешнему виду, из дарованных нам благ цивилизации, таких как ванная и телевизор, ты решил выбрать последнее. Говоришь «я свободен», а сам полдня пялишься в зомбоящик.