Я шел за Гоби следом, переступая через тела.

— Смотри, не испачкайся в крови, — сказала она.

Опишите место, которое можно считать иллюстрацией к вашей личности.

Университет Гарвард

— Теперь последнее — Сантамария, — сказала Гоби.

Да, я все еще называл ее про себя Гоби, а не Сюзанна.

Между тем мы выбрались по пустынной улице в холодную ночь. Нью-Йорк все еще был вокруг, но за время нашего отсутствия он изменился. Было далеко за полночь, и огромные клубы тумана поднимались от воды и стелились вдоль набережных, словно привидения многоквартирных домов, которые давным-давно стояли здесь, прежде чем уступили место парковкам, гаражам и офисным зданиям. Это был призрачный Манхэттен — ландшафт с двойной экспозицией — где прошлое разворачивалось вновь на десятки лет назад.

— Где мы?

Она тяжело дышала, с легким присвистом.

— На Десятой авеню.

— Я даже не помню, как мы сюда попали.

Хоть это было и правдой, я хотел сказать не совсем то, что сказал. Правда была в том, что все это даже отдаленно не напоминало тот Нью-Йорк, который я помнил, но сейчас в контексте происходящего это было так неважно, что я не смог произнести это вслух.

— Нам нужно на другой конец города.

Гоби споткнулась, упала на колени и повалилась на бок. Моей первой мыслью было то, что у нее снова случился один из ее приступов, но тут я увидел кровь у нее на груди.

И тут до меня дошло, что ее подстрелили.

Я склонился над ней, осторожно, как мог, перевернул на спину и положил на тротуар, не в силах оторвать взгляд от расползающегося кроваво-красного пятна у нее на груди. Ткань порвалась, и я видел дырочку от пули, вошедшей в ее тело.

— Нам нужно в больницу.

Она помотала головой:

— Я в порядке.

— Нет, не в порядке. Тебе нужен врач.

— Сантамария…

— Да забудь ты об этом. Если у тебя разорвутся легкие, ты умрешь.

— Пуля не в легких.

— Да откуда тебе знать? Ты что, врач?

Гоби подняла автомат, который забрала у парня с татуировкой, крутанула его и направила мне в лицо. Теперь в ее голосе слушался металл.

— Нет.

— Хорошо, но это просто идиотизм. Если ты застрелишь меня, ты все равно не добьешься своего.

Гоби изогнула шею и повернула голову назад, рассматривая улицу позади нас и не переставая держать автомат перед моим лицом.

— Просто… помоги мне встать. Нужна… машина.

Я обхватил ее рукой за талию, приподнял и помог встать на ноги. Она была легче, чем я ожидал, даже когда она опиралась на меня всем своим весом. Впереди я увидел группу людей, которые направлялись к нам, громко разговаривая и смеясь; они явно возвращались из бара. Я быстро снял свой смокинг и накинул Гоби на плечи, закрывая ее окровавленное платье, прижимая ее к себе, пока люди проходили мимо нас. Я чувствовал кожей ее дыхание, прерывистое и хриплое. От нее исходил жар.

— Перри…

— Что?

— Залезь мне в чулок.

Она сделала маленький шаг вперед, вытянула руку и облокотилась о стену, а потом медленно сползла на землю.

— Вытащи и дай мне.

Я встал на колени, просунул руку под ее платье и под капроном чулка нащупал у нее на бедре что-то твердое цилиндрической формы. Я вытащил это и увидел желтую трубочку, похожую на маленький фонарик.

— Что это такое?

— «EpiPen». Адреналин. Ты должен сделать мне укол.

Я снял колпачок.

— Куда колоть?

— В бедро. Вот сюда.

Я прицелился и вонзил иглу ей в бедро. Гоби моргнула, замерла и тут же расслабилась. Перемена, произошедшая в ней, была невероятно быстрой. Дыхание пришло в норму, но я все еще слышал, что оно хриплое.

— Так лучше?

— Будет лучше.

— И все же тебе нужен врач.

— А тебе нужна другая стрижка.

Гоби снова оперлась о стену и медленно, неуверенно встала на ноги. Кровь снова прилила к ее щекам, а в воспаленных глазах появился металлический блеск, не совсем здоровый, но хотя бы это был взгляд живого человека.

— Осталось только одно дело. Сантамария.

Она поднесла к глазам руку, на которую до этого записала адрес шариковой ручкой.

— Когда мы закончим, я исчезну навсегда. Единственная проблема в том, что Сантамария — в здании офиса, и мне нужна карточка, чтобы пройти через пост охраны.

Я посмотрел на адрес: Третья авеню, 855.

— Тут, должно быть, какая-то ошибка. — Я уставился на адрес и не мог отвести взгляд. — Это же адрес папиного офиса!

Она ничуть не удивилась.

— Да что ты говоришь?

— Так ты знала, — сказал я.

Гоби остановилась, обернулась и посмотрела на меня. Ее глаза блестели от адреналина.

— После всего, через что я прошла, чтобы свести свой план воедино, не думаешь же ты, что выбор твоей семьи был случайностью? Нет, дружок, это не был случай.

— Но если ты знала, зачем тебе понадобилось звонить и узнавать адрес?

Она глубоко вдохнула и сделала медленный выдох сквозь распухшие губы.

— Я должна была быть уверена. В это время ночи. Дома… — она подняла одну руку вверх, — …или в офисе.

Я онемел. Я стоял на углу Десятой авеню и Тридцатой улицы в три часа ночи. Безмолвный, отупевший, с приросшими к асфальту ботинками, взятыми напрокат для школьного бала. Да, я был просто идиотским принцем напрокат, в идиотском смокинге, и все, что случилось до этого момента, было хлебными крошками сказочного следа, которые вели сквозь леса этой ночи. Я шел по этому следу вслепую, что-то делал, как-то выкручивался, о чем-то думал и воображал, что я что-то понимаю, а все это превращало меня только в еще большего идиота!

— Ты должен понять, — сказала Гоби. — Все, что произошло сегодня ночью, это ради моей сестры. Ради нее я готова на все.

Она снова подняла автомат и направила на меня.

— На все.

Я сглотнул. Кажется, я кивнул.

— А что, если ты ошиблась?

— Я не ошиблась.

— Это офис юридической фирмы.

— Тоже мне, приют невинности…

— Кого ты собираешься там убить?

— Того, кто вкладывает в это деньги. Того, кто допустил, что Гобию привезли сюда и продали этим животным, унижали, использовали и убили ради потехи.