– Не съест он больше никого, – успокоил Тема своего нервного спутника. – Объелся он, отдыхает! Он не съест, а вот я, пожалуй, хвост тебе второй раз оторву. Ты зачем меня сюда привел? Вампиру хотел скормить?

Веснушкин попытался ухватить юркого зверька, но тот проскользнул под рукой.

– Не хотел я, не хотел! – заверещал он. – Вампир сам сюда пришел! Я не знал, что он здесь будет. – Зверек замер. – Но чувствовал.

– Когда в следующий раз почувствуешь, мне скажи, чтобы я тоже об этом знал, – более миролюбиво попросил Артем. – Ну, что? Пойдем к твоей двери?

– Нет, нужно уходить, – зверек потянул за собой. – Я другой ход знаю. Он верный.

Веснушкин подумал, почесал нос и решил, что зверек слишком напуган, чтобы врать.

– Это он и есть? – Руська с любопытством рассматривал белую мохнатую спину. – Действительно разговаривает. Может, он заводной? Может, у него где-то кнопка есть?

– Руки! – Зверек тут же потерял свою надменность и замахал в сторону Коновалова лапами. – И вообще вдвоем я вас никуда не поведу!

– Еще как поведешь! – Незаметно для зверька Артем наступил на кончик его хвоста. – А будешь подпрыгивать, я тебе хвост все-таки оторву. Мы еще не выяснили, кто на нас вампира навел!

– Что? – Зверек крутанулся на месте, оставив на асфальте пучок белых волосков. – Ай! – заверещал он, снова завертевшись на пятачке в попытке посмотреть на свой хвост.

Довольные ребята захихикали. Зверек обиженно побежал вперед.

– Где это видано, – бормотал страх, но так, чтобы все слышали, – чтобы меня не боялись? Чтобы надо мной насмехались? Куда катится мир, если в нем растут такие дети!

Они снова перешли дорогу, повернули за угол, и зверек большими скачками помчался в сторону уличной тележки с мороженым.

– Хозяин! Хозяин! – завопил он. – Мороженое! Давайте возьмем что-нибудь!

– Ты любишь мороженое? – удивился Веснушкин, который мог есть мороженое в любую погоду: хоть в жару, хоть в мороз, хоть в дождь.

Около тележки стояла высокая худая тетка в длинном халате и заляпанном фартуке до земли. Это был первый человек, которого они увидели в этом замершем мире.

– Давайте скорее, а то я ухожу, – противным голосом произнесла продавщица.

– Мне то, то и то! – Зверек уже сидел на тележке и тыкал лапой в самые большие пачки.

– Еще что? – лениво спросила тетка.

– Нужно у Рыжика спросить.

Артем повернулся, но, к своему удивлению, Руслана рядом не нашел. Сказать ничего Веснушкин не успел, потому что тетка больно схватила его за запястье, прошипев чуть ли не на ухо:

– Брать что-нибудь будешь?

– Мне, ик, «Лакомку», – икнул от неожиданности Веснушкин, глядя в тощее лицо женщины. Сейчас оно выглядело невероятно худым, кожа шла буграми, а губы были вытянуты в тонкую синюшную линию.

– Ешь, только не подавись.

Перед носом Артема оказался круглый брикет в блестящей фольге. Мороженое сжимала рука в толстой перчатке, каждый палец на которой оканчивался длинным острым ножом.

Фредди приподнял Веснушкина за руку, словно хотел узнать его вес.

– Я рад, что ты сам пришел. – Рука в перчатке сжала брикет. Упаковка лопнула, из нее выдавилась белая масса.

Артем хладнокровно запустил руку в морозильную тележку, нащупал пачку побольше, собираясь залепить ею в лицо Крюгера.

Монстр ухмыльнулся.

– Я не ем мороженое, – проскрипел он. – И никогда его не любил. Так что накормить меня не удастся!

Отшвырнув от себя тележку, Фредди прыгнул вперед. Но его превращение из продавщицы в убийцу прошло еще не целиком, поэтому он запутался в длинном переднике. Пола халата намоталась на ногу, и он плашмя упал на асфальт.

Из опрокинутой тележки потекла белая густая смесь.

– Это мороженое? – удивился Веснушкин, поджимая одну ногу, чтобы не запачкаться. – Откуда его так много?

В попытке встать Фредди окончательно запутался в халате и теперь неуклюже возился на земле. Белая масса стремительно подкатывала к нему.

– Ненавижу мороженое! – проревел он, прежде чем белая волна накрыла его с головой. При этом послышалось довольное чавканье.

Артем вскочил на приступок ближайшего фонаря, с любопытством оглянулся. Около тележки возилась, то поднимаясь, то опадая, белая гора.

– У-у-у! – вверх взметнулась побелевшая перчатка с ножами. Гора начала расти. – Ты-ы-и-и! – Палец показал на Веснушкина.

Мороженое словно увидело цель. Оно бодро подпрыгнуло и потекло в сторону фонаря.

Веснушкин беспокойно завертел головой. Происходящее переставало быть забавным. Да и мороженое было настроено слишком агрессивно.

– Уйди! – Он дернул ногой. – Не подползай! Зашибу!

– Я тебя уничтожу! – Крюгер встал и начал медленно двигаться вслед за белой гущей. – Я тебя разотру в порошок. От тебя не останется ни воспоминания, ни тени на асфальте! Одни тапочки будут грустить о твоем существовании! – Он споткнулся и плюхнулся в довольно ухнувшую массу.

Мороженое добралось до фонаря. Выбрасывая вверх отростки-щупальца, оно стало карабкаться по столбу.

– А ну, пошло отсюда! – Веснушкин попробовал забраться выше, но чуть не свалился и перестал дергаться. – Никогда больше не буду есть мороженое, – пообещал он себе, зажмуриваясь.

С ворчанием и причмокиванием мороженое взметнулось вверх.

За спиной послышался скрежещущий звук, словно по асфальту протащили тяжелую железную крышку.

Мороженое издало громкий бульк.

Артем приоткрыл глаза.

Вокруг него больше никто не вспенивался и не бурлил. Белая масса медленно текла мимо.

– Задержите его! Я еще не все сделал! – Фредди цеплялся за все выступы, но напор мороженого был сильнее – поток нес его за собой. – Я не хочу! Мальчик! Дай руку! – Крюгер из последних сил вытащил из гущи руку с перчаткой. Вовремя спохватился, стряхнул ее и растопырил пятерню. – Я не хотел!

– Монстрам руки не подаю! – гордо вскинул голову Артем и оглянулся.

За столбом оказался канализационный люк. Крышка была отодвинута. Мороженое веселой струей стекало вниз.

Раскорячившийся Крюгер долго не хотел проходить в отверстие. Но мороженое прибывало, и под его весом монстр все-таки провалился. Царапнули о бетонные стенки железные ножи.

После этого падения поток поредел. В однородной массе стали появляться брикеты пломбира, деревянные палочки и блестящие обертки.

– Ну, и что у нас здесь осталось?

Веснушкину показалось, что голова у него повернулась с хрустом – так быстро он посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос.