Наступила осень. Об этом говорили и ветер, и ледяной припай, который, возникнув около берега, все дальше уходил в черные северные воды. Холоднее вода стать уже не могла, ей оставалось только превратиться в лед, а его и так было полным-полно вокруг, и он напоминал о том, что лето здесь было, в лучшем случае, мимолетным видением. Мать-природа, как всегда, оставалась угрюмой и бессердечной. Этого ощущения не смягчали ни прозрачное, как хрусталь, густо-голубое небо, ни быстро бегущие по нему пухлые ватные облака.

Это место было очень похоже на военно-морскую базу в Полярном, куда он получил свое первое назначение двенадцать лет назад, как раз в ту пору, когда начался распад советского флота. О, конечно, какое-то количество кораблей еще оставалось, но они стояли у причалов в Кольской губе, а команды их состояли из людей, которые не бросили флот лишь потому, что не знали, что будут делать дома. А кое у кого дома и вовсе не было. На нескольких кораблях команды состояли из одних офицеров, которым зарплату платили, хорошо, если три-четыре раза в год. Виталий оказался одним из последних моряков, начавших службу еще в ВМФ не существовавшего ныне Советского Союза, и, к его собственному удивлению, служба ему нравилась.

После никому не нужных курсов он стал мичманом и получил должность боцмана. Работа была трудной, иной раз и непосильной, но приносила удовлетворение, а потом — и материальную выгоду. От развала советского флота Виталию удалось даже кое-что выиграть — он, почти за бесценок, купил списанную, но в хорошем состоянии десантную самоходную баржу, которую слегка переоборудовал для перевозки пассажиров. На ней он возил и поисковые партии, искавшие в тундре что-то такое, что его совершенно не касалось (и не интересовало), и браконьеров, охотившихся на белых медведей ради дорогих шкур.

Заказчики, с которыми ему предстояло работать в ближайшую неделю, поджидали его в небольшом рыбацком поселке неподалеку. Их снаряжение он погрузил еще два дня назад — легкий грузовичок-вездеход «ГАЗ», блестящий новой краской, с крановой лебедкой в кузове и комплектом новых шин. Машину пригнал незнакомый водитель, по всей вероятности, получивший, как и Виталий, оплату в евро. Как подобает хорошему капитану, Виталий проверил груз и с удивлением обнаружил, что на «газике» спилены все идентификационные номера, даже на моторе. Сделать это было несложно, не нужно было даже прибегать к помощи механика, но Виталий почему-то был уверен, что люди, которые наняли его, не стали бы сами пачкать руки о металл. Так что, они заявились сюда, купили «газик» в хорошем состоянии, кому-то хорошо заплатили за устранение номеров, а потом наняли частную экскурсию? Что же это могло значить?

Но проявлять излишнее любопытство не стоило. Такие умные звери, как кошки, отлично знают, что любопытство опасно, а людям — сам бог велел. Виталий нисколько не сомневался в том, что у него есть основания считать себя умным человеком. Ну, а еще его клиенты, кажется, вполне уверены в том, что евро очень хорошо действуют на состояние памяти. Их руководитель, несомненно происходивший откуда-то из Средиземноморья, представился как Фред. Судя по всему, он не пытался скрыть свое имя, а просто назвал, допустим, прозвище, каким его называли в своей компании. А то, как этот парень подмигнул при этом, подтверждало догадку.

Он проследил, как клиенты поднялись на борт и помахали ему, а потом подал знак Ване, своему механику и заодно матросу. Тот отдал швартовы. Виталий включил дизель, и суденышко отошло от причала, вышло на фарватер и направилось в открытое море. Черная вода нисколько не манила к себе, но сам Виталий и его судно были предназначены для плавания по ней и отлично чувствовали себя в море. Еще небольшой транквилизатор — и утро станет идеальным. Виталий вынул из пачки длиннющую сигарету «Мальборо-лайтс 100». И утро действительно стало идеальным. Суда местных рыбаков давно уже покинули гавань — они выходили в море в несусветную рань. По морю можно было плыть куда угодно, ничего не мешало, лишь чуть заметная рябь похлюпывала о бакены.

Виталий вывел свой корабль за волнолом, взял право руля и направился на восток.

Следуя инструкции, Аднан обходился малочисленной группой — он сам и еще три человека, которым он безоговорочно доверял. Вполне достаточно народу для того, чтобы справиться практически с любым трудным делом, и недостаточно, чтобы могли возникнуть проблемы, когда дело дойдет до неизбежных последствий их действий. Впрочем, об этой части операции он не задумывался. В общем и в целом, его должна постигнуть та же участь, что и его спутников. «Печально», — подумал он. Нет, куда страшнее была мысль о том, что они могут провалить задание. Провал, без всякого сомнения, отзовется на большой операции, о которой Аднан почти ничего не знал, но собирался приложить все силы для того, чтобы не подставить ее под угрозу.

Его жизнь… Аднан улыбнулся. Неверные считают жизнью все это — деревья, и воду, и материальную собственность. Ничего подобного, жизнь не определяет ни то, что ты ешь и пьешь, ни твоя телесная похоть. Время, которое ты проводишь на этой земле, это всего лишь подготовка к тому, что будет потом, и, если ты верен и послушен единому истинному Богу, то воздаяние тебе превзойдет всякое воображение. Менее определенной, подумал Аднан, является его судьба после того, как он добьется успеха. Дадут ли ему еще какое-нибудь задание, посерьезнее, или сочтут, что он принесет джихаду больше пользы своим молчанием? Он предпочел бы первое, если это будет означать дальнейшее служение аллаху, но если ему предназначено второе, так тому и быть. Он безропотно примет любой исход, поскольку у него нет сомнений в том, что он сделал все, что мог, для того чтобы прожить свою первую жизнь как можно лучше.

Все, что может случиться, думал он, еще пребывает в будущем, вот пускай оно само заботится о себе. А здесь и сейчас у него было дело, которое следовало выполнить. Важное дело, хотя он и не мог точно представить себе, как оно укладывается в общую картину. Ладно, пусть этим занимаются люди мудрее.

В рыбачий поселок они прибыли накануне и, расставшись с водителем, который пригнал их вездеход в маленький местный порт, познакомились с капитаном, который должен был везти их дальше. Поселок оказался очень малолюдным, большинство жителей покинуло его, когда здешние воды опустели из-за многолетнего бесконтрольного лова рыбы. Вместе с немногочисленными оставшимися обитателями брошенный на произвол судьбы поселок скрипел себе потихоньку, переходя вместе с окружающим миром из осени в зиму. Аднан и его спутники, обрядившиеся в теплые куртки и замотавшие лица шарфами, чтобы укрыться от пронизывавшего холода, как ни странно, не привлекали к себе внимания. Пожалуй, они заинтересовали только управляющую местной крохотной гостиницей, да и та радовалась лишь появлению платежеспособных постояльцев и не задавала никаких вопросов о том, откуда они приехали и куда собираются отправиться дальше. Но даже если бы эта женщина и спросила об этом, Аднан не смог бы ответить, даже если бы захотел. Будущее (и неважно, знал об этом остальной мир или нет) принадлежало одному Аллаху.

В Париже было темно, а ветер нес пронизывающий холод, который действовал на двух арабов куда сильнее, чем на парижан. Но это давало повод заказать еще вина. Да и народу за стоящими на тротуаре столиками сидело немного, так что можно было говорить относительно свободно. Если кто-нибудь и следил за ними, то делал он это чрезвычайно осторожно. Да и нельзя постоянно бояться всего вокруг, тем более в таких делах.