заводь, где уже парили ещё пятеро дельтапланеристов, словно соревнуясь со стремительным юным драконом, выписывающим невероятно красивые, но опасные виражи близко к воде.

Глава 10

Вечером, как Селена и обещала — за десять минут до всеобщей отправки в постель, в кабинет пригласили («А ну, быстро зашли!») всю компашку малолетних бандитов, присовокупив к ним Гардена и Оливию. С третьеклассников потребовали в подробностях рассказать, как прошли их уроки в подготовительной школе. Взрослые помалкивали, слушая и лишь изредка задавая вопросы, но удивились все. Ждали, что волчишка станет с жаром тараторить обо всём на свете. А тараторили двойняшки-оборотни, которым понравилось всё — и даже то, как Ирма, образно говоря, щёлкнула по носу главного хулигана в классе. Вади слушал двойняшек с открытым ртом, как будто не ожидал, что всё происходившее в школе выглядит со стороны так здорово.

Гарден и Оливия вежливо сказали, что им понравились и учитель, и одноклассники и что они будут с удовольствием учиться в школе.

Берилл промолчал о себе, но его полные зависти глаза, устремлённые на ребятишек-оборотней, говорили о многом.

А потом подготовишек погнали спать, и вот тут-то состоялся краткий, но важный диалог только между волчишкой и Селеной, которая провожала Ирму в её спальню.

— Так что же тебе не понравилось в школе, Ирма?

— Селена, я плохая, — трагично насупившись, сказала волчишка. — Мне-то понравилось, но совсем не то, что надо.

— А это тайна? То, что тебе понравилось?

Волчишка осмотрелась. Коридор второго этажа пустовал — все уже в постелях, поэтому, наверное, Ирма хмуро и призналась:

— Селена, я такая дура! Ты не представляешь! Мне понравилось выпендриваться перед другими!

Селена только вздохнула на это признание, а потом присела на корточки, чтобы Ирма смотрела ей в лицо, и сказала:

— Главное, что ты это понимаешь — про «выпендриваться». Потому что иногда хочется.

— А ты выпендривалась? — встрепенулась волчишка. — Ну, хоть разок?

Ответила Селена не сразу. Перед глазами вдруг вспыхнула картинка: полутёмное подвальное помещение; испуганный Хельми, которого обнимает не менее испуганный Джарри, а вокруг них стоят мальчишки, образуя отчётливо уязвимую защиту от взрослых драконов, которые пытаются просканировать голову маленькому дракону, чтобы узнать, кто он такой. И она, глупая в то время Селена, которая говорит самому Вальгарду жуткие вещи, почему-то абсолютно уверена, что она права… Вспомнила и со вздохом сказала:

— Выпендривалась, Ирма. Правда, не так, как ты, а со страху… Вот только одно меня, Ирма, удивляет. Если ты понимаешь, что ты хвастаешься перед кем-то, почему это тебя так гнетёт? Привыкнешь к школе — желание выпендриваться пройдёт.

— А если нет? — нахмурилась волчишка.

Селена чувствовала себя так, словно шла по тончайшим хрустальным строениям по имени Ирма. Шла и боялась разбить это хрупкое…

— Ну и хвастайся дальше! — решительно предложила она. — Если хочется! В конце концов, имеешь право: ты умная и сообразительная!

— А Колин не хвастается… — вздохнула Ирма. — Хотя он умнее.

— Колин не только умнее… — начала Селена и осеклась. Хотела договорить: «Но и сдержаннее…» И нашла необходимые слова. А потому спокойно закончила: — Просто Колин живёт так, как будто никогда не уходит с пейнтбольного поля.

— Что? — уставилась на неё волчишка. — Это как?

— А ты? — в свою очередь спросила Селена. — Так, как ты вела себя сегодня в школе, вела бы себя на поле, в игре? Выпендривалась бы?

Прежде чем ответить, Ирма мгновения смотрела на хозяйку места. И кивнула.

— Колр говорит по-другому — контроль. А Колин себя всегда… ну, это… в контроле держит. Спасибо, Селена. Школа — это поле. Игра. Теперь я знаю.

Дверь в ясли-сад Вильмы закрылась за волчишкой.

Селена стояла напротив, словно ждала, что та снова откроется. Ирма не сказала: «Попытаюсь». Не сказала: «Попробую». Следовательно, она и впрямь собирается контролировать свои эмоции. Правда… Селена прикусила губу, медленно пропуская её между зубами. Правда, такой контроль — это сильное напряжение. Сумеет ли волчишка выдержать его?

Надо бы проследить за Ирмой, чтобы она не слишком уставала. Тем более сейчас, когда утром тренировки, а потом почти без перерыва, разве что в дороге, — школа… Селена вздохнула и спустилась к себе.

…Перед сном Коннор побродил немного по мансарде, будто не замечая братьев. Потом остановился у окна, куда не доходил свет от комнатных канделябров.

— Тебя что-то тревожит, — констатировал Мирт, наблюдая за ним.

— Есть немного, — не оборачиваясь, ответил мальчишка-некромант.

— И что именно? Не поделишься? — спросил Хельми, с интересом следивший за блужданиями Коннора.

— Сам не уверен в том, что подумалось… — несколько растерянно отозвался он.

— А ты скажи, что есть — а вдруг поможем с конкретикой? — важно поддержал разговор Мика.

— А-а… Ну, ладно… — Он повернулся к братьям лицом, но смотрел в пол, хмурясь над личной загадкой. — Вальгард велел придумать игру — причём за один день. Для тренировок нам дал всего три дня. Послезавтра — уже игра, с высокими зрителями из правительства. Сама игра не отточена идеально, как те, в которые мы играем. Условия не вполне определены. Одна из команд вообще не готова к игре — имею в виду некромагов из Старого города. Да и команда взрослых — тоже, если быть реалистом. А Вальгард очень доволен тем, что есть. Видел я его, когда мы закончили второй этап игры. Нет, правда — очень доволен. Ну и… Помните, в прошлый раз я думал о том, кто ему нужен победителем? Мой ответ сейчас — никто. Ему нужна игра, которую увидят чужие некромаги. Поскольку они увидят её впервые, они будут думать, что мы так давно играем. Но зачем это надо?

— Я думал — только я так думаю, — смущённо признался Колин.

Коннор подошёл к нему, присел на его кровать и вопросительно взглянул на остальных. Мирт и Хельми переглянулись, а потом посмотрели на мальчишку-некроманта и покачали головами. Мальчишка-эльф сказал:

— Только по следам твоих размышлений понял, что готов согласиться с тобой. До сих пор я только… тренировался, не думая о цели этой игры… Не совсем так, конечно. С первого дня, как Вальгард сказал, а ты насторожился, думаю. Но дальше того, что всё это загадка, не думал.

— Мне вообще было не до этого, — раздражённо сказал юный дракон. — Меня злит, что приходитс-ся пос-стоянно ис-спользовать иллюзорную мас-ску. Я умею это делать хорош-шо. Но она меня злит.

Хельми и правда единственным в команде вынужден носить магическую маску обычного, почти неприметного мага-человека. Такова была договорённость между взрослыми организаторами игры. Довод сильный: Хельми высокий (гораздо выше самых высоких старшекурсников) и широкоплечий, да ещё длинные волосы, чёрного цвета с подпалинами, поблёскивающие драгоценными камнями вплетённых оберегов,