Потом, неожиданно ощутив качание, она поняла, что находится на палубе судна.

«Теперь я пленница, Джон никогда не найдет меня, – пронеслось у нее в голове. – Если они отправят меня в Россию, меня там наверняка казнят или посадят в тюрьму как шпионку. Я уже не вернусь назад».

Неожиданно они остановились и ее бросили на что-то мягкое, возможно, койку.

Мужчины снова заговорили. К ним присоединился третий человек с громким голосом, он тоже изъяснялся на языке, который она считала русским.

«Они увозят меня, – в отчаянии подумала Ола. – И мне больше не суждено увидеть Джона!»

При мысли о герцоге каждый нерв в ее теле воззвал к нему о помощи.

«На помощь! Спасите меня!» – хотелось закричать девушке.

Но она знала, что никто ее не услышит и меньше всего – герцог.

«Теперь я в руках Господа», – подумала Ола.

Однако небеса были далеко, и, похоже, никто, даже Бог и его ангелы, не услышали ее мольбы о помощи.

Неожиданно мешок с головы Олы стянули. Открыв глаза, она увидела, что действительно находится на судне, лежит на койке в полутемной, довольно большой каюте.

Трое мужчин как раз выходили из нее. Не оборачиваясь и не обращаясь к Оле, они захлопнули за собой дверь, и девушка услышала, как повернулся ключ в замке.

Какое-то время от нехватки воздуха Ола чувствовала себя настолько слабой, что не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она закрыла глаза и попыталась дышать глубоко. Мало-помалу силы начали возвращаться к ней.

«Я права, – размышляла Ола. – Они везут меня в Россию. Надежды на спасение нет».

Герцог, вернувшись, обнаружит: место, где он ее оставил, опустело, и никто ему не расскажет, что с ней произошло.

Тут девушка услышала, как заработали двигатели, и с ужасом поняла, что сейчас они спустятся по Темзе к морю и дальше возьмут курс на Россию.

«О боже, – подумала она, – почему это происходит со мной? За что меня отрывают от всего, что мне дорого, и от человека, которого я люблю? Увижу ли я его снова?»

* * *

Герцог стремительно подошел к помосту, на котором сидела королева. Она так увлеклась фейерверком, что не услышала, как он приблизился.

Постояв немного рядом с ней, Джон поклонился и произнес:

– Ваше величество послали за мной, я пришел.

Она, взглянув на него с улыбкой, сказала:

– Мне очень нужна твоя помощь.

– В чем, сударыня? – поинтересовался герцог.

– Я только что узнала – из России неожиданно прибыл князь Виктор Паскевич, хотя мы его не приглашали. Я не хочу с ним разговаривать. Пожалуйста, сделай так, чтобы он ко мне не приближался. Он пьяница и грубиян, и я уже не могу слышать его рассказы об Иване Грозном и его деде.

Королева старалась говорить вполголоса. Герцог рассмеялся.

– Вы совершенно правы, сударыня, – сказал он, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы он не побеспокоил ваше величество. Вы не знаете, где он сейчас?

– Вероятно, там, где раздают крепкие напитки.

Поиски герцог начал с огромного украшенного шатра, раскинувшегося сразу за королевским помостом. Он был отведен для почетных гостей, и князю Виктору там было не место, но, как и предполагала королева, князь стоял посреди группки других мужчин, которые, не дожидаясь приглашения, взялись за напитки и закуски.

Герцог не стал разговаривать с князем, у него появилась идея получше. Он знал, что если выполнит просьбу королевы, то не будет иметь права оставить этого неприятного человека. Спасение пришло в лице Тедди и Рика, молодых братьев двадцати с лишним лет, со старшим из которых он дружил еще в школе. Герцог бывал в их загородном доме и хорошо знал этих ребят.

Откровенно говоря, они тоже не должны были здесь присутствовать, но их неизменно тянуло туда, где можно было найти лучшее бренди.

Джон подошел к братьям и, отведя старшего в сторону, сказал:

– Тедди, старина, мне нужна твоя помощь. Очень нужна. И твоя, Рик.

Тедди посмотрел на Джона, и брови на его радушном, немного глуповатом лице удивленно поползли вверх.

– Чем мы можем тебе помочь? – спросил он.

– Я хочу, чтобы вы вдвоем помешали русскому князю Паскевичу досаждать ее величеству. Это он – вон там, с красным лицом. Займите его чем-нибудь, заставьте сидеть тихо…

Герцога прервал донесшийся со стороны князя Виктора громоподобный раскат хохота, от которого содрогнулся весь шатер.

– Хотя бы просто займите его чем-нибудь, – пробормотал Джон.

– А он, похоже, славный парень, – заметил Рик, уже успевший порядочно набраться.

– Да, он любитель выпить, если ты об этом, – кивнул герцог.

– Князь… Как его?

– Князь Паскевич.

– Почему он не с остальными родственниками монархов?

– Он не родственник монарха. В России князь – это обычный титул, как герцог.

Рик воззрился на Джона с пьяной серьезностью.

– То есть нам не нужно перед ним делать реверансы? – спросил молодой человек.

– Очень советую вам воздержаться от реверансов, – сказал герцог. – И называйте его «ваше превосходительство». О боже, он куда-то направился!

Князь двинулся в сторону выхода из шатра, но герцог успел его перехватить.

– Какая радость видеть вас здесь, ваше превосходительство! – сказал Джон. – Не хотите ли выпить с этими двумя джентльменами, которые мечтают познакомиться с вами?

Князь потряс руку герцога.

– Выпить я всегда рад, – взревел он. – Да вы, верно, знаете об этом, раз предлагаете.

– Знаю, – кивнул Джон. – В другом конце шатра есть превосходное бренди. Очень рекомендую. Пойдемте.

Князь, рассмеявшись, сказал:

– Что ж, тогда попробую. Фейерверк наверняка закончится еще не скоро, так что можно не спешить.

– Совершенно верно, – согласился герцог.

Он провел князя в глубину шатра и представил Тедди и Рику. Князь, довольный тем, что получил новых слушателей, тут же принялся громко рассказывать о себе. Чем больше он говорил, тем чаще они наполняли его бокал, а чем чаще они наполняли его бокал, тем разговорчивее он становился.

Герцог, услышав слова «Иван Грозный», улыбнулся и поспешил к выходу. Наконец-то он мог вернуться к Оле, чтобы обсудить их новую жизнь.

Теперь, когда все недоразумения остались позади, будущее пары станет таким, каким они сами его сделают, полным радости, счастья и любви, которую они будут дарить друг другу день за днем.

«Она моя, а я ее, – удовлетворенно сам себе сказал Джон. – И теперь ничто нас не разлучит».