«Надеюсь, он устроил это не в мою честь?! Это было бы верхом издевательства…»

Грегор нетерпеливо отмахнулся от слуги, предложившего аперитив. Он определенно кого-то ждал. И тут все стало ясно: появилась леди Элис Форпатрил, одетая изысканно, как и положено фор-леди. Синее болеро и отделанная серебром юбка великолепно гармонировали с серебристыми прядями в ее черных волосах. Леди Элис эскортировала доктора Лаису Тоскане, одетую по комаррской моде – блузон и брюки. Невесть откуда взявшиеся слуги помогли дамам сесть и тут же снова исчезли.

– Добрый день, доктор Тоскане, – кивнул Майлз. – Вот мы с вами и встретились снова. Кажется, это ваш второй визит во дворец?

– Четвертый, – улыбнулась она. – На прошлой неделе Грегор любезно пригласил меня на деловой обед с министром Ракоши, где мне представилась блестящая возможность изложить некоторые соображения нашей торговой группы. А потом я была еще на приеме для уходящих в отставку чиновников из провинций. Это было просто потрясающе!

«Грегор?..» Майлз глянул на Элис Форпатрил, сидевшую слева от него. Та ответила ничего не выражающим взглядом.

Слуги принесли еду, и потекла общая беседа. Как и следовало ожидать, беседа началась с обсуждения некоторых комаррских дел. Однако закончилась она довольно быстро – едва Грегор с Лаисой принялись вспоминать детство. Оба они оказались единственными детьми – факт, показавшийся им достойным длительного обсуждения. У Майлза возникло ощущение, что он присутствует на просмотре второй, если не четвертой, серии длинного сериала. Его собственная роль в разговоре сводилась к «ага» и «угу», подтверждающих события, которые он едва помнил. Элис, обычно весьма разговорчивая, тоже больше помалкивала.

Грегор заливался соловьем, но и Лаиса ему не уступала. Майлзу давно не доводилось видеть Грегора таким разговорчивым.

Когда принесли пирожные и еще пять разных видов десерта, Грегор застенчиво произнес:

– Лаиса, я приготовил для вас маленький сюрприз.

Он сделал незаметный для собеседницы жест – явно заранее согласованный, потому что один из слуг немедленно растворился за деревьями.

– Вы как-то упомянули, что видели лошадей только в кино. Но кони – тоже своего рода символ форов. Поэтому я подумал, что вам, возможно, захочется прокатиться верхом.

И тут появился слуга, ведя в поводу самую потрясающую маленькую кобылку, какую Майлз видел за всю свою жизнь. Не считая, конечно, породистых лошадей, которых разводил дед. Огромные влажные глаза, стройные ноги… Копыта выкрашены в черный цвет, в длинную волнистую гриву и хвост вплетены алые ленты. Алая попона и расшитая алым уздечка.

– О Боже! – У Лаисы перехватило дыхание. – Можно ее погладить? Но я же совсем не умею ездить верхом!

– Конечно, можно! – Грегор подвел девушку к кобыле. Лаиса, радостно смеясь, провела рукой по шелковистой холке и сияющей гриве. Лошадка добродушно прикрыла глаза, охотно принимая знаки внимания.

– Я сам поведу ее в поводу, – сказал Грегор. – Просто пройдемся шагом. Она очень спокойная.

Вообще-то, по мнению Майлза, кобылка только что не спала на ходу. Да, Грегор явно не собирался рисковать.

Лаиса защебетала что-то из серии «ах-ну-уговорите-меня-пожалуйста», что Грегор охотно и сделал. Майлз, наклонившись к Элис, тихо спросил:

– Где Грегор отыскал эту лошадь?

– За три провинции отсюда, – шепнула она в ответ. – Ее вчера доставили во дворцовые конюшни. Грегор четыре дня гонял всех слуг, планируя этот обед.

– Я вас подсажу, – продолжал тем временем Грегор. – Давайте, я вам покажу, как надо. Согните ногу, а я подставлю руки.

После трех неудачных попыток, сопровождавшихся веселым смехом, Лаиса наконец взгромоздилась на лошадь. Если Грегор и пытался ее втихую потискать, то провернул это с большим знанием дела. Теперь, сидя в обитом бархатом седле, Лаиса выглядела очень довольной и слегка гордой своим достижением. Грегор взял у слуги поводья, жестом велев ему уйти, и повел кобылку по аллее вокруг сада, что-то оживленно рассказывая.

Майлз, широко раскрыв глаза, сделал большой глоток чая.

– Так, тетя Элис… Изображаешь сваху, или как?..

– Похоже на то, – сухо отозвалась она, не сводя глаз с маленькой кавалькады.

– И когда же это произошло?

– Точно не скажу. Не успела я оглянуться… и вот оно, пожалуйста. С тех пор пытаюсь наверстать упущенное…

– Но, Элис… Императрица – комаррианка? – Потому что именно это у Грегора на уме. Элис ни за что не стала бы заниматься сводничеством. – Да консервативная часть форов дерьмом изойдет! Не говоря уже об оставшихся комаррских радикал-революционерах!

– Будь любезен, избавь меня от казарменных выражений, Майлз. Что же до твоего вопроса… Возможно. Однако центристская коалиция это одобрит. Точнее, ее можно убедить.

– Ты сама и убедишь? Или убедят их жены, с твоей подачи? А сама-то ты одобряешь?

Леди Форпатрил задумчиво прищурилась.

– В общем и целом… думаю, да, одобряю. Поскольку твоя мать самоустранилась, последние десять лет именно я, за неимением никого другого, занималась поиском невесты для Грегора. Весьма неблагодарное занятие, должна заметить. То есть он просто сидел и смотрел на меня с такой покорностью, а во взгляде явственно читалось «За что ты со мной так?». По-моему, я представила ему всех высоких худощавых форских красоток, имеющихся на этой планете, внося полную сумятицу в их жизнь и жизнь их семейств. Представляла ему десятки резюме… Все без толку. Клянусь, Грегор был хуже Айвена, а Айвен упустил столько хороших партий… Кое-кто посоветовал мне попробовать предложить ему мальчиков, но я объяснила, что это никоим образом не решит проблемы наследника.

– Действительно, вряд ли такое было бы возможно без беспрецедентного вмешательства генной инженерии, – ухмыльнулся Майлз. – Да нет, Грегора мальчики не интересуют. Но и девушки из форов тоже. Я это понял уже давно. Жаль, что ты меня не спросила. Грегор – еще более близкий родственник Ури Безумного, чем я. И… хм… он знает о своем отце, покойном и никем не оплаканном принце Зерге, гораздо больше, чем, как я полагаю, хотелось бы моим родителям. У него эдакая вполне исторически обоснованная паранойя по поводу… хм… паранойи. И форских внутрисемейных браков. Он никогда не полюбит женщину из касты форов.

Элис выгнула тонкие темные брови:

– Представь себе, о его отношении к форам я и сама догадалась. Что поставило меня перед дилеммой. Как ты понимаешь…

– Итак… Что же, по-твоему, так его привлекает в докторе Тоскане? Помимо ума, красоты, чисто человеческих качеств, отличного чувства юмора, грации, богатства и не-форского происхождения?..

Элис фыркнула:

– Полагаю, все гораздо проще и одновременно сложнее, хотя вряд ли Грегор сам отдает себе в этом отчет. Не то чтобы я подражала бетанскому мгновенному психоанализу твоей матери, но… Мать Грегора убили, когда ему было всего пять лет от роду. – Ее накрашенные губы на мгновение сжались при воспоминании о старой ране. Леди Элис дружила с принцессой Карин. – Посмотри на фигуру доктора Тоскане. Она… материнская. Ни одной косточки не выступает. Как подумаю, сколько времени потратила зря, представляя ему высоких стройных красоток, когда следовало бы маленьких и полных, просто плакать хочется. – Но плакать она не стала, а с аппетитом откусила солидный кусок пирожного.