— Стой, дурень! Н-назад!! Назад, сказал! Сами… сами разберемся, пшел вон.

Охранник, на лице которого даже не попыталось возникнуть нечто вроде сдержанного удивления, ретировался. Борис Сергеевич поднял ко мне увлажнившееся лицо и выговорил не без труда:

— Ч-черт… больно как звезданула-то! Удар поставлен, да? У него, у Артиста, тоже был поставлен, да что толку?

— У него действительно мало толку получилось, — отозвалась я. — А вот у меня получится. Борис Сергеевич, я понимаю, что вам не хотелось бы оставлять свидетеля. Но, так или иначе, он останется. По крайней мере, вы уже выдали себя, рванувшись к двери и вознамерившись захлопнуть ее перед моим носом. У меня хорошая реакция, господин Злов, очень хорошая, а вот, пожалуй, тот же Артист не успел бы. Да и мой босс, Родион Шульгин, тоже, пожалуй, не успел бы.

— Только не надо мне говорить, что это я вашего Родиона умыкнул, — отозвался Борис Сергеевич уже относительно спокойным тоном. Потом сделал несколько энергичных упражнений, отрегулировав сбитое дыхание довольно-таки грамотно, и продолжил: — Если вы не помните, Мария, то мы начинали с того, что я хотел найти Родиона. Так что не надо мне намекать, что Родиона я похитил. Как будто мне больше делать нечего, как шарить по домикам всяких разных Егерей и похищать Шульгиных, при этом следя нещадно. Не смотрите на меня так, да, да, мне все известно. У меня даже есть подозрение, что ваш Шульгин сымитировал свое исчезновение, как его старый знакомый Ключ имитировал взрыв у рынка «Афганец».

— Зачем это Родиону что-либо имитировать?

А очень просто! На нем труп висит. И есть тому самые веские доказательства. Между прочим, Маша, мне удалось выбить у Артиста признание в том, где он хранит видеопленку с записью убийства этого Уварова. Она у меня. Хотите — могу показать.

Я уже было направилась к двери. Я была абсолютно уверена, что смогу выйти из дома Злова, как бы мне ни мешали. Однако последние слова хозяина остановили меня почище любых охранников.

— Что?

— То, что слышала. Твоего Родиона снимали на камеру. Правда, он этого как-то не заметил. Верно, Артист собирался с помощью этой пленки как-то удерживать Шульгина от активных действий. Нет, пойдем, пойдем, взглянем!..

— Я…

— Да вы не сомневайтесь, Мария Андреевна, — отозвался Борис Сергеевич, и в его голосе, еще недавно всполошенном, послышались уверенные, быть может, даже чуть издевательские нотки.

Верно, он подумал, что если с помощью упомянутой видеопленки Козлов собирался держать на коротком поводке Родиона, то почему бы ему, Борису Сергеичу Злову, не проделать то же самое со мной?

Да полно. Существует ли вообще эта пленка, или же Злов вешает мне на уши известные хлебобулочные изделия, чтобы… ну, хотя бы чтоб выиграть время?

— Что за пленка? — спросила я.

— Не сомневайтесь, — отозвался Злов, — пленка существует. Пройдем отсюда. Если хотите, я могу пройти за вами. А то вы подумаете, что я снова собираюсь ускользнуть.

— Сзади вам очень удобно врезать мне по голове. Сразу предупреждаю, Борис Сергеевич, не надо меня провоцировать. Если вы наводили обо мне справки, то должны знать, к чему приводили подобные провокации некоторых ваших… гм… коллег.

Борис Сергеевич широко улыбнулся и развел руками. И улыбка, и жест показались мне фальшивыми. Следовало быть настороже.

Мы расположились в той же комнате, в которой я застала хозяина по приходе. Правда, на этот раз Злов был более сосредоточен и уже не предлагал выпить вина. Он откинул занавеску, за которой оказался серебристый сейф. Борис Сергеевич открыл сейф и бережно вынул оттуда черную видеокассету безо всяких наклеек и вставил ее в видеомагнитофон.

— Давно, знаете ли, кассетами пользоваться не приходилось, Маша, — сказал он, — я все больше на DVD все смотрю. Ну, или на компьютере, когда вспоминаю, как он включается. Кстати, тут все оформлено как репортаж. Очень интересно сделано. Подлинность гарантируется.

Я перевела глаза с неестественно улыбающегося круглого лица хозяина на экран телевизора. И увидела… смуглолицего хрупкого мужчину лет тридцати пяти, с коротко остриженными черными волосами и легкой небритостью на подбородке. Он только что вышел из салона машины, а вслед за ним свои могучие телеса неторопливо извлек из авто улыбающийся и сияющий, как будто его только что наградили, красавец. Красавец этот сверкал темными глазами, но я-то только что видела, как эти самые глаза потухли навсегда.

Но самое главное было не в том. Нет. Просто я не сразу поняла, кто был тот, невысокий, коротко остриженный, что вышел из машины вместе с Артистом. Не могу сказать, что он был уж очень сильно не похож на себя, этот человек, но, во всяком случае, сам антураж и то окружение, в котором он находился, не могли не сбить с толку. На секунду, на мгновение. Но потом я узнала, и даже непривычная — короткая — прическа вместо обычных вьющихся кудрей не могла помешать мне опознать того, кто исчез так неожиданно и так несообразно.

Это был мой босс. Это был Родион Потапович.

Я даже привстала, когда увидела его. Эта непривычная прическа, это бледное лицо, эта неожиданно крикливая мимика — хотя звук отсутствовал, я поняла, что Шульгин говорил зло, потерянно и с сердцем, что на него совершенно не похоже — эти нервные жесты бледных рук!.. Нет, решительно передо мной был другой человек, хотя так же бесспорно, что на видео был заснят именно он — Родион Потапович Шульгин. Ни с кем бы я его не спутала.

Я молча наблюдала то, как шел безмолвный диалог на экране. Человека, который неподвижно стоял перед боссом, я узнала. Я не раз слышала о нем, включая и сегодняшний день, я видела материалы о нем в местной прессе-с прилагающимися фотографиями, разумеется. Это был тот самый Уваров, который, как говорила Аня Кудрявцева, скандалил с Родионом на пороге дома Злова.

Вот в этом самом доме! Тот самый Уваров.

— Да, да, это Вова Уваров, — словно прочитав мои мысли, подтвердил Борис Сергеевич. — Урка, бандит, подельник убитого вами, Мария Андреевна, Гочи-Кочкарева, то есть в целом — чрезвычайно приятный и любезный человек. Обратите внимание, как с ним поведет себя ваш дорогой босс. Я уже просматривал пленку, но лишний раз стоит посмотреть, стоит. Видите, он поднимает пистолет. Отлично. А вот теперь смотрите. Ох! Вы видели, Мария? А еще будете говорить, что я нехороший человек. А я просто-напросто открываю вам правду. Истинную правду.

То, что я видела перед собой на экране, в самом деле впечатляло. Хотелось бы верить, что это постановочный трюк, но тем не менее я была уверена, что это вовсе не так. Нет. Не мог босс втравить себя в такую пантомиму. Никак не мог. Значит, серьезно. Значит, это правда. Родион в самом деле убил этого человека.

— А на следующий день он исчез, не так ли? — спросила я, поворачиваясь к Злову. — Его просто так вот отпустили, да? Ведь на следующий день он был в лагере, а потом пропал. Не понимаю… зачем же они его отпустили?