В конце передачи Светлана увидела: Михаил Пожарский шагает по кремлевскому коридору, а рядом с ним семенит, не поспевая, его жена Нина. Неплохая. Если бы ее запустить в передачу «Модный приговор», переодеть и перепричесать, было бы лучше. Но и так сойдет.

Жена Нина совершенно счастлива. Ей суют микрофон, и она произносит:

– Я всегда знала, что он самый лучший!

И все девушки, и все женщины перед телевизором ей завидуют. В этом мире, опасном, как джунгли, Нина оказалась за спиной настоящего мужчины. При этом – самого лучшего.

Светлана Грушко тяжело вздыхает и думает: «Ну почему одним все, а другим ничего?»

Николай Михалыч вел правильный образ жизни. Утром он выпивал стакан теплой воды, а после этого шел на лыжную пробежку, если зима. И просто на пробежку, если лето. Осень он пропускал, поскольку грязь под ногами и дождь сверху.

Эти пробежки – кардионагрузка. А сердце надо тренировать. Бежать на свежем воздухе лучше, чем потеть в спортзале, где остальные дышат и пердят, извините за выражение, и не проветривают помещение, поскольку боятся простудиться.

Николай Михалыч – полуинтеллигент. Раньше такие люди назывались разночинцы. Предки Михалыча были простые мужики, жили в деревне. А родители уже перебрались в город. Стали городские, сохранив мужицкий дух и мужицкие представления о жизни. Культура не успела глубоко проникнуть в них, а настоящее, крестьянское, – выветрилось.

Николай Михалыч работал везде и понемногу. На одном месте подолгу не задерживался. Если подворачивалась зарплата повыше, тут же и бросал прежнее место. Главный показатель – деньги. Он – кормилец. На его иждивении жена, дочь, внук и зять.

Зять, муж дочери, попался нестандартный: пил, работать не хотел. Получалось, что Михалыч должен и его содержать. А как же? Родной отец внука Андрюшки. Как же Андрюшка без отца, а дочь без мужа?

Есть такое понятие – счастье. Счастье – это когда полная семья. Значит, Михалыч должен обеспечивать не только деньгами, но и счастьем.

Обо всем таком думал Михалыч, когда бежал на лыжах по зимнему парку.

Дом Михалыча находился рядом с парком, и это было большое удобство, не надо дачи. Круглый год – свежий воздух, стоит только перейти дорогу. На дороге машины в четыре ряда, троллейбусы, автобусы, пешеходы, бензиновая гарь – ад. А войдешь в парк – зимняя сказка, сверкающий снег, скамеечки и круглая, аккуратная попка перед глазами. К попке полагается остальная фигура. Она принадлежит лыжнице по имени Марина. Марина каждый день выходит на лыжную прогулку, видимо, тоже следит за здоровьем. Культурная. И пригодная для любви.

Жена Михалыча Зина пригодная только для борща. И больше не для чего. Да и для борща не очень, готовит только для того, чтобы накормить, чтобы не ходили голодные. А душу не вкладывает. Ей как будто все неинтересно. Кроме денег. Любит золото. Золото ей подавай.

Михалыч как мужчина ее давно не интересует. Она и не скрывает равнодушия. Ложится спать к нему спиной, на ночь не снимает трико. Трико – это нижнее белье, типа трусы, но длинные, до колен. Такое обмундирование носили женщины во время войны с Гитлером и после войны. Сейчас женщины про трико забыли, а Зина все носит. Боится простудиться. А заодно защищается от посяганий Михалыча. Такое трико попробуй стащи – все желание пропадет. А оно, желание, и не возникает. Что за радость? Лежит толстая, старая, в розовом трико и спиной. И злобная. Вечно чем-то недовольна.

Перед глазами Михалыча ходит круглая попочка Марины – тугая, как яблочко. Марина вся в розовом, как леденец. Так и хочется лизнуть.

У Михалыча с потенцией все в порядке. Он ее практически не расходует. Она скопилась в нем и давит на мозги и на прочие места.

Михалыч преодолел смущение и первый поздоровался с Мариной. С тех пор они стали здороваться.

Михалыч каждый день на прогулку. И Марина каждый день на прогулку. Здрасьте – здрасьте.

Николай Михалыч выглядит неплохо. Седой, но не лысый. Крепкий, но не толстый. Лицо без морщин, румянец от лыжной пробежки. Ему под шестьдесят лет. Вроде немало, пора собирать документы на пенсию, но сейчас мужчины в шестьдесят – это расцвет. Они даже лучше выглядят, чем в тридцать. Молодое лицо – какое-то пустое. Не настоявшееся. Как молодое вино. Крепости не хватает. Жизненный опыт – это и есть крепость. И мужчины в шестьдесят бывают даже очень интересные.

Марина в начале лыжного сезона не смотрела на Михалыча: ходит какой-то дед на деревянных лыжах, как пионер. Сейчас в ходу лыжи пластмассовые: финские или шведские. Но «дед» так лихо нарезал круги, так ловко разворачивался и съезжал с крутых горок, что любо-дорого смотреть. Молодец. Сначала он ходил без шапки, потом надел черную шапочку, скрыл седину – и вовсе не «дед». Вполне себе Жан Габен. Во всяком случае, всегда трезвый, спортивный и неравнодушный к жизни. Интерес виден в том, как он смотрит.

Марине надоело беспросветное одиночество. Она работала парикмахершей в салоне красоты. В женском зале. Вокруг – одни женщины: те, кто работают, и те, кто стригутся.

Мужчин – нуль. Выжженная земля. В мужском зале работают два мастера, мужики. Один – голубой, другой – женатый. Где взять хоть кого-нибудь?

Марине тридцать девять лет. Не пойдешь ведь на дискотеку. Для дискотеки – старая. Для того чтобы закрыть тему, молодая.

Когда-то она была замужем, но разошлась. Причина – максимализм молодости, повышенные требования. Ей казалось: у других лучше. Она надеялась найти и себе получше, но…

Ее первый непригодившийся муж женился и родил детей, и живет себе, ездит летом в Турцию. А она с повышенными требованиями: работа – дом, дом – работа. Все.

В девятнадцатом веке существовали свахи. У них картотека, все под контролем. А сейчас – только случай. А случай – не торопится.

Всех стоящих разобрали. Остался мусор. Значит, надо понизить критерий, найти себе вдовца или папика.

Марина стала съезжать с горки, у нее от страха вытаращились глаза. Марина взвыла, как сирена скорой помощи, и въехала в руки папика на деревянных лыжах.

Он ее поймал, и они оба упали. Скорость была погашена, упали благополучно, без травм.

Самое сложное – встать. Подняться на лыжах непросто. Надо отстегнуть лыжи от ботинок.

Пока возились – познакомились. Не просто «здрасьте – здрасьте», а «Марина – Николай Михалыч».

На другой день катались вместе. А на третий Марина пригласила Михалыча на чашку чая. К чаю был предложен английский завтрак: яичница с беконом. Раньше это сочетание считалось вредным, а сейчас – наоборот, очень полезным. Вся Англия ест по утрам яичницу с беконом и не хочет менять свои привычки.

В следующий раз Марина предложила французский завтрак: белый хлеб, поджаренный в тостере, сверху масло и клубничное варенье. Белки, жиры и углеводы. Они должны обязательно присутствовать в обмене веществ. Бутербродов – два, а если мало – три.