и едва ли догадывается, как глубоко успела проникнуть в мои мысли, фантазии, сны – как ночные, так и наяву. Я так хочу быть рядом с ней, но ни в коем случае не ценой разрушения ее семьи. Любая семья в моем понимании священна. Меня ужасает, как легко сегодня люди расстаются, разводятся и вступают в новый брак. Как будто семья для них – перевалочная станция, и нет большой трагедии, если в очередной раз что-то не заладилось. Поэтому я никогда не стану добиваться благосклонности замужней женщины. Я презирал бы себя за одну только мысль об этом.

Я всего лишь хочу участвовать в их жизни, чтобы хоть так испытать то, чего у меня никогда не будет. Я знаю, что никогда не женюсь, не создам семьи, не стану отцом. Я понял это давно, хотя мой друг Бартек все еще не считает меня конченым в этом плане человеком и втягивает в очередную авантюру с интернет-знакомствами, которая, конечно, ни к чему не приведет. В театре жизни я не более чем зритель и давно с этим смирился.

Я смотрел, как они уезжали. Было холодно, шел дождь со снегом, но меня промораживало скорее изнутри. Что-то случилось с Уордами, и это ощущение не прошло у меня до сих пор.

Я продолжил прогулку, однако больше не мог ни на чем сосредоточиться. Без преувеличения, я назвал бы это предчувствием надвигающейся катастрофы. Я не ясновидящий, но тем не менее… Парень, с которым Джиллиан сидела в пабе, не шел у меня из головы. Он мне сразу не понравился, и угроза, нависшая над Уордами, похоже, исходила от него.

Входная дверь захлопнулась, я слышу шаги Милли по садовой дорожке – энергичные и озлобленные. Да и дверь она могла бы притворить тише. Похоже, они с Гэвином опять поссорились, и причина этому – я. Может, и в самом деле имеет смысл съехать? Я усложняю жизнь Гэвину и себе. Уж лучше одному, чем каждую секунду ощущать себя лишним ртом.

А еще лучше, если б меня вообще не было. И вместо меня был кто-то другой.

2

Джиллиан набрала номер, прежде чем мужество успело покинуть ее окончательно.

Было около десяти вечера, но Джон не оставлял впечатления человека, который рано ложится спать. Кроме того, проблема времени суток была ничто в сравнении с тем, что Джиллиан собиралась сделать, – позвонить мужчине, который признался ей в любви, ни больше ни меньше. И совершенно определенно собирался закрутить роман. С ней, замужней женщиной!

Том рано ушел в спальню – смотреть какую-то спортивную передачу, судя по звукам, доносившимся из-за прикрытой двери.

В полдень они все вместе ездили в Виндзор, долго гуляли, пили кофе в пригородном отеле, вернулись раскрасневшиеся и в прекрасном настроении. На ужин Джиллиан запекла багет с травяным маслом. Потом Бекки захотелось посмотреть «Сумерки» на DVD. Джиллиан уединилась с ней в гостиной и все пыталась понять, почему не только дочь, но и все ее подруги так пристрастились к этому сериалу. Но длительная прогулка на чересчур свежем воздухе утомила девочку, и в конце концов она уснула, прижавшись к матери.

Джиллиан погладила Бекки пальцы, как делала, когда та была совсем маленькой. Бекки чуть слышно дышала. Ее лицо полностью утратило мрачновато-недружелюбное выражение, каким она в последнее время реагировала на мать. Джиллиан давно отвернулась от Эдварда и Беллы на экране и любовалась спящей Бекки. «Как же я люблю ее», – думала она. Но внутреннее беспокойство не проходило. Джиллиан уложила дочь в постель, тщательно накрыла одеялом и спустилась в гостиную.

После двух бокалов вина ей удалось немного расслабиться. Джиллиан редко употребляла алкоголь, поэтому даже небольшие дозы оказывались действенными, и два бокала приравнивались к двум бутылкам.

– Это я, Джиллиан.

– Боже мой, – раздался голос Джона Бёртона. – Я боялся, что ты вообще никогда не позвонишь.

Похоже, он и в самом деле ждал ее звонка.

– Мне кажется, во время нашей последней встречи я не совсем адекватно отреагировала на твои слова. Не хотела оставлять это так…

– «Не совсем адекватно» – в каком смысле?

– Я просто встала и ушла, чего не должна была делать. Но то, что я услышала, стало последней каплей…

Смех на заднем плане усилился.

– Где ты? – спросила Джиллиан.

– В «Доме на полдороги». В клубе был турнир, а потом я приехал сюда. И теперь сижу за столиком в полном одиночестве и утешаюсь бутылкой виски. Буду рад, если составишь мне компанию.

Джиллиан поймала себя на том, с каким облегчением услышала, что он там один.

– Мне трудно вырваться, – ответила она. – Только не сегодня.

– Когда же?

Джиллиан рассмеялась:

– Почему ты так уверен, что я вообще захочу с тобой встречаться?

Он оставался серьезен.

– Ты только что сказала «только не сегодня». Вот я и решил, что это вопрос времени, а не окончательный отказ.

– Ты прав… – Она задумалась. – Я всего лишь хотела с тобой поговорить. Меня потрясло то, что ты рассказал о своем увольнении из полиции. Я хотела бы знать об этом больше.

– Только скажи когда.

– В следующий четверг Бекки приглашена на день рождения с ночевкой, а у мужа заседание в теннисном клубе. Я буду свободна.

– Следующий четверг? Впереди почти неделя…

– Я знаю.

За это время все успеет тысячу раз перемениться.

– Take it or leave it[2], – сказал Джон. – Вот и весь мой выбор… Значит, договорились? В следующий четверг у меня.

– У тебя дома?

– Почему бы и нет?

Джиллиан показалось, что ее вопрос прозвучал глупо. Выглядеть ханжой тоже не хотелось.

– Хм… Ну хорошо. Ты живешь в Лондоне?

Он продиктовал адрес в Паддингтоне, который Джиллиан записала на квитанции с его номером телефона.

– До встречи, – попрощалась она.

– Буду рад, – отозвался Джон.

Четверг, 17 декабря

1

Люку Палму было тридцать восемь лет, из которых восемь он работал свободным агентом по недвижимости, взявшим за правило не давить на клиентов сверх меры. Он знал таких коллег – напористых, умевших заговаривать людям зубы, толкая на самые невыгодные покупки, и ни в коем случае не хотел с ними равняться. Успех доказал его правоту. Люк Палм пользовался репутацией серьезного и порядочного риелтора. Люди ему доверяли.

Энн Уэстли обратилась к нему по рекомендации подруги. Очень приятная пожилая женщина, они быстро нашли общий язык. Кроме того, это была выгодная клиентка. Она хотела не только продать дом, но и искала для себя квартиру, что сулило удвоенный гонорар. Так что Люку Палму было ради чего