Этот ребенок был настоящей удачей. Вадим как-то напился с генералом Касселем, и тот по секрету рассказал ему, как жена замучила его своим желанием иметь ребенка. Не ребенка из приюта или какого-нибудь болезненного малолетнего преступника, а настоящего младенца. Если можно, без свидетельства о рождении и какой-нибудь истории вообще. Генерала назначили на новое место в двух тысячах километрах от старой службы. Было бы хорошо, чтобы они могли приехать, не объясняя людям удивительное появление новорожденного младенца. Генерал назвал цифру, которая показалась им тогда астрономической. В лучшем случае Магдалена и Вадим надеялись найти беременную девочку, которая предпочтет свободу и хрустящие бумажки в кармане детской коляске с сопливым и орущим младенцем. Мая оказалась кандидатурой, о которой можно было только мечтать.

— Я сейчас расскажу тебе, как все будет. Новые родители посмотрят вещи, — что и понятно, — но у них уже есть молочная смесь, подгузники и погремушка. Таким образом, они сразу же смогут начать играть в маму и папу. На это уйдет пятнадцать минут. Они не будут особенно долго ходить кругами.

В лифте Вадим спросил, чистые ли у ребенка подгузники.

— Да. Девочка — симпатичная малышка. Генерал и его жена должны быть довольны.

— А что, если это — ловушка?

— Ты всегда так волнуешься. Та девчонка точно не пойдет в милицию. Она явно в бегах. Она — наш выигрышный билет. Здоровый ребенок, и нигде не зарегистрирован! Его даже на бумаге не существует — ведь так!? Да это один шанс на миллион. — Когда ребенок забеспокоился, Магдалена снисходительно заулыбалась. — Ух, ты, наша золотая деточка.

Кассели жили на втором этаже в квартире друзей, которые сейчас где-то отдыхали. Генерал дружески поприветствовал Вадима с Магдаленой. Однако это не могло скрыть волнения и капелек пота у него на лбу. Он пригласил еще и доктора — так нервный покупатель зовет механика, чтобы тот перед покупкой осмотрел подержанный автомобиль.

Жена генерала барабанила пальцами по столу. Ногти были покрыты ярко-красным лаком.

— Вы должны были предупредить меня заранее, — нервно сказала она. — Все случилось так быстро. А послезавтра мы уезжаем.

Однако, как и предсказывала Магдалена, у нее уже были наготове подгузники и детское питание, на бутылочку наброшена погремушка.

Доктор успокаивал Касселя, убеждая, что в любом случае не стоит отказываться от своих надежд. Хотя ребенка и оставили по какой-то причине. Так шансы подкидыша на улице остаться здоровым, хотя бы без ссадин и синяков, были мизерными.

— Убедитесь лично. — Магдалена открыла корзину.

Пока доктор разворачивал пеленки, Вадим пытался развлечь генерала и его жену сказками о происхождении ребенка: мать — молодая балерина, поэтому ей пришлось выбирать между ребенком и карьерой. Он замолчал, когда заметил, что его никто не слушает. Все внимание было направлено на доктора.

Маленькое личико стало своего рода картой. Форма, размер и положение ушей могли указывать на некий синдром. Расстояние между глазами, ртом или носом могло означать другой. Или генетическую травму. Но ничего не вызывало тревоги.

Ребенок был спокоен, пока доктор прослушивал грудь и спину, но заплакал, когда дело дошло до ушей, и стал просто кричать от направленного в глаза яркого света. Врач осмотрел рот и небо. Пощупал живот, проверил, нет ли сыпи, ушибов или родимого пятна и, наконец, — прививка от гепатита, что не сделало малышку счастливее.

— Об этом ребенке хорошо заботились, — заключил врач.

— Она, правда, здорова? — требовательно спросил генерал.

— Да. Это ясно даже после такого короткого обследования. Цветущий здоровьем ребенок.

— Разве мы вам хоть каплю соврали? — Вадим вскочил со стула и поторопился пожать генералу руку. — Примите поздравления, вы — отец.

— Я! Я… уже чувствую себя другим!

— А дорогое синее одеяльце… Где вы взяли этого ребенка? — спросил доктор, но его вопрос потонул в выстрелах шампанского и крике младенца.

— Крик — хороший знак, значит — здоровые легкие. Это лучше, чем тихий ребенок, — сказала Магдалена.

Вадим захлопал в ладоши.

— Всем — хорошо. Ребенок получает любящий дом, а мать может с чистой совестью возвратиться к своему балету.

Жена сказала, что боится брать ребенка на руки, но все тут же заверили ее, что скоро это станет ее второй натурой — привыкнет. Магдалена и Вадим задержались еще на один тост, забрали деньги и уехали. Доктор вышел минутой позже.

— Теперь — только мы, теперь — нас трое, — сказал Кассель. По плану они должны были уехать поездом к месту его нового назначения, за тысячу километров, и начать жизнь с нуля как счастливая семья.

— Она не берет бутылочку, — сказала жена.

— Ее, вероятно, кормили грудью. Она привыкнет к бутылке.

— Я же не могу кормить грудью.

— Конечно нет, для этого есть детские смеси.

— Почему ты ничего не говорил о кормлении грудью?

— Не важно.

— Нет важно. Она хочет свою мать.

— Она просто хочет есть. Как только она привыкнет к бутылочке, все будет в порядке.

— Я ей не нравлюсь.

— Вы с нею почти незнакомы.

— Да посмотри на нее. Какая она красная стала — сучит ногами и вопит. Она меня ненавидит.

— Ты должна взять ее на руки.

— Сам возьми ее на руки. Зачем ты ее принес? Для чего она здесь?

— Каждый раз, когда мы видим ребенка, ты говоришь мне, что хочешь такого же.

— Сво-о-е-его ребенка, а не чужого.

— Ты говорила, что хотела бы усыновить ребенка.

— Какого-то дебила из приюта?

— Это — идеальный ребенок.

— Если бы это был идеальный ребенок, он бы молчал.

— Ты знаешь, сколько я заплатил за этого ребенка?

— Ты заплатил за ребенка? …Да это кот в мешке!

Ребенок продолжал надрывно кричать.

Соседи пока не жаловались, в ближайших квартирах все были на работе. Ребенок кричал до изнеможения, потом засыпал, восстанавливал силы и снова кричал. На всякий случай генерал включил телевизор на полную громкость. Его жена накрылась подушкой и легла спать. Никто даже не пытался покормить малышку.

В минуты затишья генерал отнес наволочку с детскими принадлежностями в подвал на помойку. Когда он вернулся, ребенок лежал на полу, хрипя от крика, а его жена стояла над ним, зажав уши.

— Что происходит? — спросил он.

— Я не могу заснуть.

— Поэтому ты бросила ее на пол — ты, что, ударила ее?

— Кто-то должен был это сделать. Она продолжает кричать. Ты — генерал, прикажи ей заткнуться.