Я подождала, пока она успокоится и отвернется, затем выложила пленку на стол.

— Можно мне? — шепотом спросила Даша.

Я кивнула.

Даша впилась ногтями в пленку и хлопнула сразу несколько пупырышков. Я отобрала у нее лоскут и небрежно отбросила на угол стола.

— Девчонки, это ваша? — произнесла белобрысая, не отводя взгляда от пленки.

— Так… — рассеянно ответила я, не глядя на нее.

— А она вам нужна? — заинтересовалась белобрысая и облизнулась так жадно, словно только что пила не зеленый чай для похудания, а лопала бисквиты.

— Как-то так, — ответила я еще более рассеянно, продолжая глядеть в другую сторону.

— Ой, девчонки, я так люблю пленку, можно к вам? — проворковала белобрысая, пересаживаясь со своим чаем за наш столик. — Можно? — трогательно спросила она, уже протянув пальчик к пупырышку.

Я быстро выдернула пленку, и дичь клюнула отманикюренным пальчиком в голую столешницу.

— Я подарю ее тебе всю, — пообещала я, помахав лоскутом в воздухе. — И еще столько же. Но с условием: ты потихоньку, пока никто не видит, сфотографируешь мобилкой и пришлешь мне бумаги со стола твоей милой начальницы — те, в которых она пишет жалобы про меня.

— Зачем это? — насторожилась девица, уже протянув ладонь за пленкой.

— Затем, что твоя подлая начальница, которую ты и сама не очень-то любишь, решила меня сжить со свету — мешает работать и строит козни. Мне надо знать, какую гадость она готовит. И ты мне поможешь это узнать. А я за это подарю тебе всю эту чудесную пленку — самого высокого американского качества, самого звонкого хлопа. И расскажу, где добыть еще.

Белобрысая непроизвольно облизнулась.

— А ты вообще кто? — спросила она шепотом.

— Меня зовут Илена Сквоттер.

Белобрысая испуганно отдернула руку.

— Ты?.. Вы? Которая… ведьма?

— Ведьма, ведьма, — улыбнулась я, вынимая авторучку и записывая на пленке майл. — Бери. Пришлешь мне завтра. Жду.

Белобрысая колебалась — это было видно по ладони, которую она то протягивала на дюйм к пленке, то отдергивала обратно.

— Никто не узнает, — уверила я шепотом. — Ну что тебе, трудно помочь хорошему человеку? Бери!

И она взяла пленку.

— Но если обманешь — не обижайся, — строго предупредила я, — оставлю без отпуска на весь год. Знаю специальный заговор на отворот отпуска, давно хотела испробовать на ком-то.

Белобрысая испуганно кивнула и быстро ушла из буфета, прижимая к груди лоскут.

— А есть и такой заговор? — заинтересовалась Даша.

— Есть.

— И действует?

— Всегда.

— Можно мне тоже научиться?

— Нет. — Я покачала головой. — Спросите что-нибудь полегче.

— Илена, — спросила Даша, подумав, — а откуда вы узнали, что она так любит пупырышки хлопать?

— Учитесь пользоваться интернетом, Дарья Филипповна, — объяснила я. — У дуры в «интересах» это везде прописано открытым текстом.

Теперь мне предстояло выловить в офисном лабиринте мою Эльвиру и мою (увы, теперь тоже мою) Марину. Задачи, которые я им поручила еще перед поездкой в Елец, это был мой active business, но, увы, почему-то я пребывала в уверенности, что они не сдвинулись с места. А ведь это были мои проекты, которые нельзя портить. Марине требовался удар палкой по спине, Эльвире — мотивация, причем я рассудила, что все это сработает наилучшим образом, если произойдет в одном и том же месте в одно и то же время. Я прошлась по всем этажам Корпорации, лениво перекидываясь улыбками и приветствиями со знакомыми.

Эльвира нашлась на своем рабочем месте у дисплея, обвешанного пушистыми брелками с неизменным дамским кактусом сбоку. Эльвира сегодня оказалась снова в тоске: безжизненно смотрела в пространство, уголки ее губ трагически подрагивали, и всем своим видом она напоминала молодого Вертинского в гриме. Я поманила ее пальцем, и она послушно поплелась в коридор. Оставалось найти еще и Марину, уединиться в кафе и устроить очную экзекуцию. Кафе второго этажа, пожалуй, подойдет — там меньше всего народу в это время. Эльвира выглядела странно: это была еще одна сторона Эльвиры — Эльвира Депрессивная. Интересно, сколько у нее этих граней, одна дурее другой?

Всю дорогу до курилки левого крыла мы молчали. Я присматривалась к Эльвире, а Даша просто шла следом quiet тенью. Я шла и biliously размышляла о том, что некоторые люди обладают свойством притягивать к себе проблемы, а когда проблемы не притягиваются, ищут их самостоятельно.

Судя по лицу Эльвиры, у нее снова случилось мегагоре, с которым она забыла и про волшебно уволенного Соловьева, и про все мои поручения. Винить в этом оставалось только себя: с людьми, на которых вечно стоит печать беды, не следует иметь никаких дел. Следует обходить их стороной, как больных особо заразной формой делового бизнес-сифилиса.

Дойдя это этого момента в своих размышлениях, я остановилась посреди коридора. Остановилась и Эльвира. Я оглядела ее и вдруг поняла, что у нее нет с собой даже того блокнота, куда она записывала все, что касалось моих трех проектов. Похоже, Эльвира вообще не понимала, куда я ее веду и о чем собираюсь беседовать.

— Эльвира, что опять случилось, будь ты проклята? — спросила я.

Вместо ответа она отрицательно покачала головой, глядя в пространство. Левый уголок рта и правый глаз подергивались в такт.

— Я ему безразлична. Я ему безразлична! — произнесла она отчаянным шепотом.

— Кому? — взревела я.

— Ты его не знаешь… — всхлипнула Эльвира.

— Эльвира! — мне пришлось повысить голос. — Истеричка чертова! Что с нашими проектами?

— Какими проектами? — Эльвира словно очнулась. — А… с теми… Ну, я туда звонила, но там было занято…

Я посмотрела на Дашу. Вид у Даши был тоже виноватый, словно задание прошляпила она.

— Эльвира, что мне с тобой делать? — тихо спросила я. — Навести порчу на штраф, выговор или сокращение зарплаты? Уволить? Что?

— Мне уже все равно, — беззвучно прошелестела Эльвира. — Моя жизнь кончена. Я ему безразлична.

Тьфу. Вот уж действительно, перестали действовать аффекторы, или как там она выражается.

— Эльвира, ты уволена из Корпорации, — вздохнула я. — Иди собирай свои вещи, не думаю, что ты попадешь снова в здание.

Эльвире было безразлично. Она кивнула и поплелась в свой отдел.

Я кивнула Даше, и мы отправились дальше. И вскоре столкнулись с Мариной. Это было бы очень кстати, если бы Марина не шла под руку с Позоряном — самым интимным образом. Я машинально вынула мобильник и незаметно сделала несколько снимков от бедра. Они приблизились.