Если вы заболели во Франции, вас спрашивают «Как вы себя чувствуете?», а не «Что у вас со страховкой?»

Медицинская помощь, которую я здесь получал, была выше всяких похвал. Кроме, пожалуй, того неловкого момента, когда доктор, не особо задумываясь, прописал мне лекарства, которые принимаются не орально. У меня была сильнейшая простуда и лихорадка, и когда я пришел в аптеку со своим рецептом, мне вручили упаковку восковых, похожих на пули, свечей. Я поинтересовался, насколько это логично — лечить проблему с совершенно противоположного конца, но фармацевт посмотрел на меня, как на сумасшедшего, раз я думаю, что лекарство от кашля можно принимать как-то еще. Ладно, опустим это. Лекарство все-таки помогло, но хочу предупредить: я не рекомендую применять его перед посещением класса йоги, особенно если запланированы сложные асаны.

Тем не менее большинство американцев просто не могут преодолеть свой скептицизм по поводу превосходства французской системы здравоохранения и того, насколько четко она организована. Как ни странно, это одна из немногих вещей, которые здесь по-настоящему работают.

Некоторые товарищи с промытыми мозгами пытались убедить меня, что в Штатах система лучше, чем во Франции. «Я не хочу, чтобы какой-то правительственный чиновник принимал медицинские решения, касающиеся меня». Я тоже не хочу, чтобы это делал правительственный чиновник, когда речь идет обо мне. Или, что еще хуже, член какой-нибудь некоммерческой HMO189 190. Я хочу, чтобы такие решения принимал мой врач, как это делается во Франции. Здесь нет претензий, которые могут быть приняты или отклонены, и если вы начнете использовать термины вроде «существовавшие ранее условия» или «обычные клиентские требования», французы посмотрят на вас, как будто вы с Марса. Врачи имеют полное право принимать решения, исходя лишь из того, что лучше для пациента.

Всемирная организация здравоохранения признает французскую систему здравоохранения «лучшей в мире», и у французов третий в мире показатель продолжительности жизни (американцы намного дальше — мы двадцать четвертые). Возможно, французы живут дольше, так как им не нужно беспокоиться о медицинских счетах или справляться со стрессом от многочасовых телефонных переговоров со своими страховыми компаниями, борющимися за возмещение расходов.

Интересно, что долголетие французов вступает в противоречие с тем фактом, что их рацион известен высоким содержанием насыщенных жиров — в три раза больше, чем в рационе среднестатистических американцев. Но при этом у них намного меньше проблем с сердечно-сосудистой системой. Француженки вообще вторые по продолжительности жизни на планете (их обогнали лишь японки), и они заслуживают особого уважения за это, потому что от 33 до 48 процентов французов (в зависимости от пола) курят. И если вы когда-либо имели удовольствие сидеть рядом с группой девочек-подростков, которые кидают свои сотовые телефоны и сигареты на столик в кафе и начинают щелкать зажигалками еще до того, как сядут, вы в курсе, какой пол ближе к 48 процентам.

Еще одно преимущество французской системы здравоохранения: врачи звонят вам домой и консультируют. Кроме того, в каждом районе есть медсестры, которые приходят на дом, чтобы сделать уколы, сменить повязку или снять швы. (И они тоже звонят, чтобы узнать о вашем самочувствии.) Врачи дают вам свой номер сотового — представьте себе, — вы можете звонить им в экстренных случаях в любое время дня и ночи, и они приедут максимум в течение часа, чтобы проверить, что с вами приключилось. Сумма выписанного рецепта редко составляет более 10 евро, и после родов женщинам не только помогают на дому с ребенком, но им также доступно полное reeducation du perineeii6.

Еще лучше, по крайней мере для меня, что у фармацевтов здесь больше свободы, и мой продает мне любой рецептурный препарат, если нужно, sans ordonnance191, просто потому что я угостил его мороженым. Такая система мне по душе!

* * *

Однако в этой системе есть и свои негативные стороны, пара недостатков (помимо лекарственных средств, которые следует принимать снизу), — с ними я столкнулся, когда мне в Париже пришлось ложиться на операцию.

Во-первых, я не думал, что это будет настолько в духе «сделай сам». Мне дали список вещей, которые я должен принести в клинику: бинты, хирургическую клейкую ленту, обезболивающие, антисептики и марлю. Даже странно, что в списке не оказалось иголок с нитками. Они не просят принести специальную послеоперационную одежду, но если вы застенчивы, советую задуматься об этом. Упакуйте с собой также кусок мыла и полотенце, если планируете принять душ. Хотя чистые простыни, кровать и подушки, надо сказать, все же предоставляются.

Я думал, что не должен ничего делать, кроме как полежать там во время операции, но от меня также ждали, что я сам справлюсь со всеми назначенными лекарствами после нее. Когда я пришел в аптеку с рецептом препарата, разжижающего кровь, фармацевт вручил мне упаковку со шприцами с очень длинными иглами для подкожных инъекций и с брошюрой, где наглядно демонстрировалось, как самому себе делать уколы. Он был очень удивлен, когда я испугался.

Не забываем, что дело происходило во Франции и, конечно, все сотрудники за стойкой, а также другие посетители стали наперебой предлагать мне свои советы. «О, это очень просто. Вообще не сложно. Не бойтесь», — уверяли меня без грамма сочувствия.

Я все-таки смог поставить себе укол, после того как три или четыре раза отводил иглу от живота в последний момент. (Оглядываясь назад, признаю, что если бы мои глаза были открыты, это облегчило бы задачу.) И как только я справился, пришел мой врач и увеличил дозировку — она потребовала иглу вдвое шире и длиннее. И ему было, кажется, совершенно все равно, что я чуть не упал в обморок при демонстрации этого нового шприца для подкожных инъекций.

Манеры французских врачей у постели больного тоже оставляют желать лучшего, скажем прямо. Даже не ждите, что кто-нибудь возьмет вас за руку, посмотрит вам в глаза и скажет: «Не волнуйтесь, все будет хорошо».

Я приковылял в кабинет врача на следующий день после операции на ноге, напряженно опираясь на свою трость. Боль в ноге была стреляющей, и с каждым следующим шагом меня как будто пронзало электротоком. «Вы прямо как старик!» — прокомментировал врач со смехом. Поскольку я и шага не мог ступить, опасаясь рухнуть на пол из-за километра стежков, идущих вниз по моей ноге, я подумал, что было бы неплохо, если бы он проявил сострадание. Но мы платим врачу, чтобы он лечил нас, а не держал за руку. Или делал подкожные инъекции.

* * *