Он кивнул:

— Пожалуйста. Я должен идти.

— Конечно.

— Мы поговорим позже.

— Позже, — автоматически повторила она.

И он ушел, унося с собой свое греховное совершенство. Она рухнула на кровать и подумала, что, может быть, Корпус мира принимает на работу слегка поврежденных в уме корпоративных посредников для работы в Зимбабве или где-нибудь еще.

Саймон взял калибратор и записал показания в блокнот, лежащий у его правой руки. Он ожидал похожих цифр, но небольшое расхождение тревожило его. Необходимо выявить его причину, прежде чем продолжить работу над проектом. Он начал мысленно перечислять список возможных причин, записывая приходящие в голову идеи.

Остановившись на втором варианте, Саймон обнаружил, что его мысли вернулись назад, к короткому разговору с Амандой, Перед глазами по-прежнему стояло потрясенное выражение ее лица, когда она поняла, что он случайно услышал, как она говорила подруге — и очень страстно, — что он не хочет с ней секса.

Она что, слепая?

То, что он не шел на поводу своих желаний, не означало, что они отсутствовали. Она же была там, в зале, когда он почти поцеловал ее, и она знала, что он собирался сделать это. Временами он плохо понимал женщин, но он знал, когда женщина готовится к поцелую с ним.

Он был так раздражен ее притворным неведением, что сказал ей, что она ошибается. Не самый умный его поступок с тех пор, как он узнал, что такое секс. Ему не следовало признавать это вслух. Это было оружие, которое она могла использовать против него.

Он не собирался давать ей шанс. Он выслушает ее предложение, а потом она может возвращаться в свой отель в Порт-Малкуин. Когда перед ним не будет ее искушающего тела, он, возможно, сумеет доделать работу.

Никогда раньше он так не отвлекался. Его сосредоточенность обычно была абсолютной, но после встречи с Амандой он обнаружил, что думает о ней, когда ему следовало бы анализировать проблему. Даже разнообразные проекты, которыми он сейчас занимался, не могли отвлечь его от мыслей об этой дразнящей женщине. Одной из причин той трехдневной беспрерывной работы являлся тест, который он был вынужден начать заново, когда запорол его, мечтая об Аманде, вместо того чтобы следить за уровнями энергии.

Сейчас он не мог позволить себе отвлекаться, если хотел быть первым проектировщиком, который найдет подтверждение концепции оптико-волоконного компьютерного процессора. Его проект топливного бака был интересным развлечением, тем, что помогает не зацикливаться на какой-то одной мысли. Он давно научился работать больше чем над одним проектом за раз, в крайней степени различные задачи освежали его мыслительный процесс.

Аманда мешала этому. Вне всякого сомнения. Видения ее, лежащей в постели, слишком часто терзали его. Никогда еще им так не завладевала идея обладания женщиной, никогда он не был так одержим желанием узнать, какая она без одежды, чувствовать ее, ощущать ее вкус. Даже в юности он не испытывал таких чувств.

Сейчас он должен запретить себе думать об этом, если не хочет допустить слияния «Бранткомпьютерз» и «Икстант корпорейшн». Идеи Аманды хороши, но они с Эриком из-за своего энтузиазма многое упускают. Саймон не мог позволить им забыть об истоках компании, о том, что «Брант компьютерз» всегда заботилась о своих служащих.

Искушение было так велико, что Аманда очень легко могла сорвать все его планы. Она должна уехать.

Из его дома, а еще лучше — назад в Калифорнию, так, чтобы отказ Эрика эхом звучал в ее ушах.

Аманда сидела на мостках, опустив ноги в прохладную воду залива. Она почти не скучала по дому.

Она не скучала по смогу и по гигантским пробкам на автострадах. Она не тосковала по вечно торопящейся куда-то толпе и переполненным магазинам, но она скучала по теплому океану.

Ее ноги онемели от холода. Плохо ли это? Ведь нельзя получить обморожение от холодной воды. Или можно? Наверное, лучше не рисковать. Вздохнув, она подтянула колени к груди. С гораздо большим вниманием, чем это того заслуживало, она смотрела на лужицу воды, образовавшуюся вокруг ее пальцев на залитых солнцем серых досках.

Саймон сказал, что хочет ее, и ее мозг онемел так же, как сейчас ноги. Ее мыслительный процесс был по-прежнему замедленным, когда она вновь попыталась осмыслить его заявление.

Он хотел ее.

В таком случае почему он не поцеловал ее тогда в спортзале? Или он не пытался? Она все еще не могла быть полностью уверена, что он вообще хотел ее поцеловать. В вопросах, касавшихся мужской страсти и способов осуществить ее, она оставалась совершенным новичком, несмотря на то что была замужем.

Она боролась с искушением позвонить Джиллиан и все ей рассказать, но в конце концов Аманда решила не звонить. Потому что она уже знала, что скажет ее подруга.

Джилл скажет: «Займись этим».

Никаких колебаний. Никаких размышлений. Она ждет, что Аманда проигнорирует свою менее чем удачную попытку сексуальнойблизости в прошлом, забудет об идее Дэниела использовать секс как оружие против Саймона и забудет о приличиях, когда дело касается деловых отношений.

Что действительно пугало, так это то, что Аманда подумывала поступить именно так. Без всяких советов Джил-лиан.

Аманда хотела Саймона.

Больше, чем когда-либо хотела какого-то другого мужчину. Больше, чем даже считала возможным. Она уже очень давно пришла к выводу, что вся эта шумиха вокруг занятий любовью была именно шумихой, и ничем больше. Или по крайней мере аспектом реальности, который ей было не суждено испытать.

Где-то она читала, что нет фригидных женщин, есть плохие любовники. Она не верила в это. Не верила…до Саймона.

Обращенное к нему желание поколебало ее уверенность в том, что она не слишком сексуальна. С ним она определенно чувствовала себя сексуальной. Фактически ей вообще было трудно сконцентрироваться на чем-то другом, когда он был рядом. Она хотела прикоснуться к нему. Чтобы он прикоснулся к ней.

От одних только мыслей об этом в ее теле начали происходить разные интересные вещи. Ее соски напряглись, сморщились и затвердели. Жесткие бугорки уперлись в ноги, плотно прижатые к груди. Ее соски никогда раньше не проявляли никакого сексуального возбуждения, пока на них не воздействовали физически.

Она не могла припомнить, чтобы раньше чувствовала такую пульсирующую боль между бедер или этот трепет в животе. Ее дыхание раньше не было таким резким и прерывистым, даже во время секса.

Но все эти вещи происходили сейчас, и причиной им был Саймон. И даже не Саймон во плоти, а одна только мысль о нем.

Ее тело хотело его обладания. Она хотела ощущать его внутри себя, вокруг себя, чтобы он обладал ею на то короткое мгновение, когда их тела сольются в поиске взаимного наслаждения. Ощущение, которого она на самом деле никогда раньше не испытывала.