ТРУБАДУРОВ и ТРУВЕРОВ и немецких МИННЕЗИНГЕРОВ XII—XIII вв. воспевается красота знатной дамы, нередко супруги сеньора, вассалом которого является поэт, и многим из этих певцов нельзя отказать в тонкости чувств.

Кодекс рыцарской чести не был литературным вымыслом, однако для рыцарей не менее характерна была и грубость нравов. На неблагородных и простолюдинов они взирали свысока, используя любой предлог для того, чтобы притеснить, ограбить или оскорбить их. О власти рыцарей часто говорят как о «кулачном праве»; то было не право, а произвол и насилие. Если подчиненных им крестьян они щадили, поскольку те их кормили, то чужих крестьян, как и горожан, они нещадно грабили, а то и убивали. В других странах, как в Европе, так и за ее пределами, они творили всяческие бесчинства. В подземных тюрьмах собственных замков они годами держали пленников, требуя за них выкуп. Встреча с рыцарем в поле или на большой дороге не сулила ничего хорошего. Психика рыцарей, как и многих других людей той эпохи, была неуравновешенна: от неуемного веселья они легко переходили к тоске и заливались слезами, либо внезапно впадали в столь же безудержную ярость.

Налицо противоречие между жестоким и подчас неприглядным бытом рыцарства и теми идеалами чести и достойного поведения, которые присутствовали в сознании части рыцарства и служили для него нравственной уздой. Вместе с тем, сопоставляя свое поведение с изображаемым литературой идеалом, рыцарь не мог не ощутить разрыва между ними. Как и перед любым христианином той эпохи, который не мог закрыть глаза на разительное противоречие повседневной жизни заповедям Спасителя, перед рыцарем вырисовывалась пропасть, отделявшая действительность от кодекса чести.

Существовало и другое противоречие, кроме несовпадения идеала и реальности: противоречие между равнообязательными для рыцаря христианской и рыцарской системами морали. Рыцарь должен быть влюблен в прекрасную даму, служить ей, совершать во имя ее подвиги. Церковь же с подозрением смотрела на любовные отношения между людьми. Участие рыцаря в турнире было делом чести, церковь осуждала турниры и даже запрещала хоронить погибших на них (а это все же случалось, несмотря на все меры предосторожности) в освященной земле.

Говоря о рыцаре как типе человеческой личности, который отличался от других представителей средневекового общества, нужно отметить еще одну черту. Любой член общества неизбежно выполняет свойственную его сословию или профессии функцию. Ее можно условно назвать «социальной ролью». Но поведение рыцаря было таково, что он действительно играл эту роль, и условные кавычки уже не надобны. Рыцарь — постоянно на людях: в окружении друзей и прихлебателей в своем доме, среди других вассалов в замке сеньора, на пиру, при дворе короля, в церкви, наконец, на турнире или в бою. И повсюду он неизменно как бы смотрит на себя со стороны, чужими глазами — прежде всего с точки зрения других знатных (с простолюдинами, «чернью» он не считается) и строит свое поведение так, чтобы не уронить себя в их мнении и заслужить их похвалу и уважение. В драме истории своей эпохи рыцарь выступает как актер.

«Те, кто молятся» 

В упомянутой выше схеме тройственного членения общества, которая была выработана учеными людьми Средневековья, на первом месте стоят «те, кто молятся», — монахи и духовенство. Не хозяйственная, производственная деятельность крестьян, и не военная служба, защита страны, возложенная на рыцарей, а заботы о спасении душ христиан — вот что поставлено во главу угла в сознании авторов этой троичной системы. Главным, с точки зрения человека той эпохи, были его отношения с Богом. Поэтому пребывание в монашестве или в духовном сане казалось более существенным, угодным Богу, нежели выполнение каких-либо земных функций.

Феодальное общество на протяжении столетий оставалось бедным в материальном и техническом отношениях, опираясь преимущественно на физическую силу людей, занятых производством сельскохозяйственной и ремесленной продукции. Народ жил впроголодь, и голод был частым гостем. И тем не менее, не считаясь с затратами средств, сил и времени, жители Европы возводили грандиозные соборы и бесчисленные церкви, отдавали духовенству десятину — десятую долю урожая и иных доходов. Желая спасти свои души, богатые и бедные собственники дарили церковным учреждениям и монастырям свои земельные владения. Мало этого, общество отдавало церкви и монашеству своих наиболее способных и грамотных сыновей, посвящавших себя служению Богу. Почти все известные ученые и мыслители, как и значительная часть писателей и поэтов, художников и музыкантов той эпохи принадлежали к духовному сословию.

Церковь представляла собой не только огромную политическую и экономическую силу, но вместе с тем и силу духовную; она мощно воздействовала на умы и чувства верующих. Естественно поэтому, что духовные лица занимали большую часть государственных должностей и активно воздействовали на политику светских государей.

В период формирования рыцарства церковь развернула движение за внутреннее умиротворение стран Запада и прекращение разбоя и бесчинств. Это движение (учреждение «Божьего мира») способствовало проникновению ценностей христианства в сознание рыцарей.

Неподвижность или развитие?

 Учение о небесной иерархии и полном соответствии ей иерархии земной, которое упомянуто в начале главы, было официально принято церковью. Это учение исходило из идей гармонии и неподвижности: подобно тому как хоры ангелов, пребывая в вечности, дружно славят Творца, человеческое общество мыслилось неизменным и лишенным внутренних противоречий.

Нужно ли говорить о том, что это утверждение не соответствовало реальной действительности? Состав общества изменялся, и даже в то время, когда церковные мыслители вырабатывали свою трехчленную схему общественной структуры (в начале XI в.), они не могли не знать, что в жизни все более заметную роль начинали играть города, ремесленники и купечество, которым в этой схеме не нашлось места.

Изменялось и рыцарство. Конное войско существовало и в древности, но класс профессиональных тяжеловооруженных и закованных в броню воинов, которые были организованы в иерархию, владели феодами и господствовали над зависимыми крестьянами, оформился лишь в XII в., а спустя два-три столетия начал утрачивать свое монопольное положение в военном деле: изобретение пороха и огнестрельного оружия сделало его уязвимым, а латы, защищавшие рыцарей, невозможно было делать все более массивными, они и так сковывали движения воинов. Одновременно утрачивали свое значение и рыцарские замки-крепости, стены которых не могли устоять перед артиллерией. По мере укрепления государственной власти короли стали переходить к использованию солдат-наемников.

Короче говоря, структура феодального общества не была стабильной, она постепенно изменялась. Но эти перемены растягивались на столетия, и у людей той эпохи создавалось впечатление о незыблемости существующих порядков. Мысль об изменчивости общественного строя и быта с трудом проникала в их сознание. Не случайно же, как уже говорилось раньше, художники даже в конце Средневековья продолжали изображать рыцарей