Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И вот в кого вы с Кирюшей такие? Я ведь так стараюсь устроить ваше будущее.
— Идя по головам? Мам, я не узнаю тебя последнее время, — протянул, засовывая руки в карманы и избегая её нравоучительного взгляда.
— А я тебя, Ромаш. — тут же раздался ответ с горестным придыханием. Тонкие брови мамы выстроились в печальный домик. — Сдалась тебе эта… Временное увлечение. По ней же сразу видно, что она последний хлеб без соли доедает. Ни такта, ни вкуса, ни стиля. Замарашка, одним словом.
— Не смей так про неё говорить, — сам не узнал свой голос. Он походил на звериное рычание.
Предупреждающе взглянул на мать. Та в свою очередь схватилась за сердце.
— Какой кошмар, — начала драматический спектакль для одного зрителя, — он уже и на мать кидается. А я ведь просто пекусь о твоём счастье.
— Ага. — протянул скептически, исподлобья уставившись на маму. — Так печёшься, что готова свести меня с богатой пустышкой. Ты вообще общалась с теми двумя, которых привела на семейный ужин? — поинтересовался как бы между прочим.
— Сынок, ты меня в могилу сведешь. Аж сердце закололо. Принеси мне корвалол. Он в аптечке лежит в столовой. — прикрыла глаза женщина, изображая невыносимую муку.
Послушно поплёлся в столовую.
Как бы там ни было, но своим родителям я многим обязан. И очень сильно их любил. Да перечил, да мы много ругались, но перейти грань, когда ребенок перестаёт уважать своих предков, никогда себе не позволял и не собираюсь.
Мне хватало невыносимого чувства потери, которое я когда-то пережил. И вечного соперничества с братом.
Накапал маме корвалол и протянул, чтобы она выпила.
— Прости, мам, — неловко почесал затылок.
Нет, я не собирался отступаться от принятого решения и сказанных слов, но и доводить маму в планы тоже не входило.
— Я рада, что ты повзрослел, — раскрыла объятия.
Я неловко нырнул в них и похлопал маму по плечу, как можно быстрее отстраняясь.
— Ну, самый натуральный ёжик. Вечно со своими колючками, — её глаза разрезали морщинки-лучики. — С самого детства такой. Неугомонный и упрямый. Просто обещай мне подумать над моими словами.
Я кивнул.
— Любовь проходит, особенно такая, — она кинула взгляд за окно, намекая на Снежинку. — А брак по расчёту будет крепким. У вас всегда будут точки соприкосновения и, главное, общее дело. А когда появятся дети, там придёт и дружба. А может и повезти, возникнет любовь.
— Ой, мам, — отмахнулся от последней фразы. — Чушь полнейшая.
— Ты просто ещё не дорос. А я советую тебе, как лучше. С высоты своего опыта и прожитых лет.
— Хорошо, мам, я тебя услышал. Я буду осторожен. Но могу дать тебе руку на отсечение, она не такая.
— Ох, сыночек, — она покачала головой. — Я бы очень не хотела, чтобы так произошло, но материнское сердце чует — ты обожжёшься сам, и поймёшь, о чём я тебе сегодня говорила. Конечно, я буду надеяться, что эта девочка не такая. Но стоит ей почувствовать вкус денег, как она изменится. Вот увидишь.
Что-то внутри меня неприятно кольнуло, но я отмахнулся и от этого.
Нет, я уверен в Снежинке. Она уже не раз показала мне, что деньги — последнее, что её волнует.
— Мам, — я отвернулся от неё и уставился в окно. — Если ты не против, я бы хотел побыть один. Поэтому говори, зачем пожаловала в такую рань, а потом я уеду.
— К ней? — очередной вопрос вместо ответа.
— За ней. — мой тон намекал на то, что спорить со мной сейчас бесполезно. — Ты повела себя сейчас бестактно. Обидела девушку, которую видишь второй раз в жизни и ничего о ней не знаешь. Извинюсь за нас двоих.
— Двух раз мне хватило, чтобы сделать о ней собственные выводы. И не таких змей раскусывала. — фыркнула мама.
А я снова начал закипать. Так случалось всегда. Нашла коса на камень. Мы с мамой очень похожи характерами. Такие же упрямые и всегда остаёмся при своём мнении. И если уж в чём-то себя убедили, то переубедить нас очень сложно. А порой вообще невозможно.
— Ты снова уходишь от темы, — напомнил ей.
— Кирилл уже получил за своё поведение на семейном ужине, теперь твоя очередь. — её голос стал деловым. Похоже, к компромиссу мы сегодня не придём… — Вы с братом забываете, что наша семья имеет большой вес в обществе. Сегодня вышла статья в местном журнале и во многих новостных социальных сетях о вчерашнем «скандале», произошедшем в семье Грозовских. Или ты думал, что ваши финты с братом останутся незамеченными?
Я отвлёкся от созерцания пейзажа за окном и посмотрел на маму.
В её сжатой ладони был модный журнал. Она небрежно бросила его на стол, и мои глаза моментально впились в заголовок: «Скандал в семье депутата: братья Грозовские не могут поделить женщину!».
Но самое противное было не это.
Под огромными печатными буквами располагались четыре фотографии в доказательство сенсационного заявления. На двух из них — Снежинка рядом с Кириллом. И всё между ними было крайне прилично.
А на других двух — мы с ней. В том злосчастном туалете. В вызывающих и провокационных позах.
Я прикрыл глаза и сделал глубокий и тяжёлый вдох, со свистом выпуская воздух из лёгких, и пытаясь успокоиться. Хотя на деле мне хотелось пойти и разукрасить морду тому, кто сделал эти фотографии.
То, что происходило между мной и Юлей в туалете, было глубоко личным. Не достоянием общественности уж точно.
— Вижу, теперь ты осознаёшь, почему у меня сложилось о твоей пассии не слишком хорошее мнение. В ресторан она заявилась с одним, целовалась с другим…
— Мама, хватит. — не сдержав эмоций, стукнул кулаком по столу. — Что нужно, чтобы замять скандал и заткнуть свидетелей?
На мгновение мне показалось, что глаза мамы сверкнули одобрительным блеском.
— Всего ничего, Ромаш, — улыбнулась мне нежной улыбкой, положа свою ладонь поверх моего кулака. — Прийти завтра вечером на званый ужин и быть паинькой. Пообщаться и познакомиться с Алиной и Кариной. Я же не принуждаю тебя ни к чему большему. Не понравятся — хорошо. Найдём других кандидаток.
— Кир уже согласился? — уточнил, чувствуя, что мне срочно нужно выпустить пар.
— Да, мой дорогой. Ты же знаешь своего брата. Он не такой упрямец, как ты.
— Хорошо. Я приду на ужин и буду паинькой, как ты и хочешь. Обещаю. — добавил, увидев, что мама начала скептически хмуриться. — Но и ты исполни своё обещание.
