Включив в кухне свет, Маргарет прошла мимо незаконченного пазла из тысячи деталей, который она собирала вот уже пять лет, пересекла тесное пространство к электрическому чайнику, что подарила ей Элайна на прошлое Рождество, и налила в него воды. Нажала кнопку, и вода в нем стала быстро нагреваться.

В ожидании, пока чайник закипит, Маргарет с разочарованием посмотрела на свой почти не продвигающийся пазл. Она полностью собрала один его край, но совсем мало сложила изображение огромной плетеной корзины со спящими щенками золотистого ретривера. Возможно, ей следовало бы просто сдаться, разобрать этот пазл и сложить обратно в коробку, однако ее бабушка считала, что все надо доводить до конца, и вечно сетовала, что никто этого не делает. Когда Маргарет росла, ее матери не было рядом, а потому еще много лет назад она решила, что во всем будет придерживаться бабушкиных жизненных принципов и никогда ничего не станет бросать недоделанным. Поэтому ее пазл так и лежал, недособранный, на столе.

Когда чайник засвистел, Маргарет достала из шкафчика чайный пакетик и положила его в свою любимую кружку, расписанную цветками жимолости. Эта кружка принадлежала еще ее бабушке, и хотя емкость уже слегка обкололась по ободку, Маргарет продолжала пить из нее, стараясь избегать отбитого края ради теплых воспоминаний.

Она залила пакетик кипятком, немного его пошевелила, ожидая, когда потемнеет в кружке вода.

В этот момент ее старый телефон на стене зазвонил, и Маргарет, пройдя к нему, сняла трубку:

– Алло?

– Это я, мам, – услышала она голос Коултона. – Просто хочу убедиться, что ты уже дома.

– Да, жива-здорова.

– Ужин был чудесным.

– Да, все прошло отлично.

– Как тебе Либби? – спросил сын.

– Мне она нравится. Сильная молодая женщина.

– А что ее связывает с Элайной?

– Не знаю, – соврала Маргарет. – Об этом лучше спросить у Элайны.

Коултон хохотнул.

– Ладно, не говори мне ничего. Утром увидимся.

– Конечно, сынок.

– Тогда пока.

Маргарет повесила трубку и взяла в руки кружку, задумчиво поводя пальцем вдоль отбитого края. Прихлебнув чай, она подошла к пазлу, прибавила к картинке несколько деталей, после чего потеряла к ней интерес и вышла с кружкой на заднее крыльцо.

Она опустилась на крытые винилом подушки, что уютно примостились в стоящем на крыльце кресле-качалке, и, осторожно покачиваясь, стала пить чай и глядеть в безоблачное ночное небо с яркими вкраплениями звезд.

Та мертвая точка, в которой Маргарет сейчас оказалась со своим старым домом и неспособностью куда-либо переехать навстречу новому будущему, не объяснялась ее заботой об Элайне или о Вудмонте. Связано это было именно с Либби.

Маргарет так долго ждала возвращения этой девочки. И теперь, когда отец Либби скончался, она очень надеялась, что эта молодая женщина поглубже обоснуется в их долине. Присутствие Либби для всех было бы только на благо.

Чай, настоявшись, оказался слишком горьким на вкус. Маргарет подумала было добавить в него жимолостного сиропа, но решила, что из-за этого не стоит подниматься.

Она откинула назад голову и, вглядываясь в звезды, снова поводила пальцем по отбитому ободку кружки.

– Уж не знаю, где вы сейчас, доктор Картер, но если в мире есть хоть капля справедливости, то вы должны гореть в аду.

Либби

За несколько часов до восхода солнца Либби открыла глаза, уже окончательно проснувшись. Она снова была в отцовском доме и снова спала на диване в гостиной. Взглянув на экран мобильника, она убедилась, что было 3:24 пополуночи. Желая насладиться еще несколькими часами сна, Либби закрыла глаза и постаралась дышать глубже. Но чем больше она старалась снова уснуть, тем более проснувшейся себя ощущала.

Она уставилась на слабо светящиеся люминесцентные звездочки, которые она наклеила на потолок гостиной, когда была в шестом классе. У отца эти звездочки вызвали недовольство, однако мать, под наблюдением которой Либби и прилепила их все до единой к потолку, заявила, что они восхитительные. К тому времени отец уже никогда не шел наперекор жене, зная, что это неминуемо приведет к перепалке. А потому звездочки так и остались на потолке. И теперь Либби с приятным удивлением отметила, что им даже удалось пережить прошлогодний ремонт.

В Вудмонт Либби надо было явиться только к восьми. Но чем дольше она глядела на звездочки, тем больше всяких тревог ее терзало. Мало-помалу в мозгу очертился новый пессимистический перечень: «Элайна забудет, что она меня наняла. Снова зарядит дождь. Будет серая, пасмурная погода. Все мои снимки скучные и однообразные и выдают во мне фотографа-чайника, кем я, собственно, и являюсь».

Все больше раздражаясь от каждой секунды бодрствования, Либби наконец поднялась с постели. Аккуратно сложив свое лоскутное одеяло, накинула его на спинку дивана. Подхватив подушку, она отнесла ее по лестнице в свою спальню и аккуратно положила на кровать. В смежной со спальней ванной включила душ. Пока от пара не запотело стекло, Либби поглядела в зеркало на свои впалые щеки и бледную кожу лица. Вернувшись вчера вечером домой, она приняла еще пару-тройку бокалов вина, что в общей сумме оказалось перебором.

Никакой водой и никаким кофе невозможно было убрать эти темные круги под глазами или впалость щек.

– Черт подери, Либби!

Она стянула через голову свою великоразмерную футболку и шагнула под горячий душ, надеясь, что его упругие струи изгонят из тела усталость и ощущение скованности. Либби намылила волосы пахнущим розой шампунем, а тело – душистым гелем для душа. Если после этого она и не почувствует себя отлично, то, по крайней мере, от нее будет лучше пахнуть. Спустя двадцать минут Либби уже была при макияже и одета в черные джинсы, белую свободную футболку и кроссовки.

Она сварила кофе и, наполнив чашку, переместилась с ней на парадное крыльцо, где взялась просматривать на телефоне электронную почту. На засаженной деревьями улице еще царила ночная тишь, низко висела почти полная луна.

Сообщения в ящике «входящих писем» были совершенно стандартными. Одна клиентка просила сделать ретушь, сетуя, что на фотографиях она смотрится чересчур грузной. Одна из невест сочла, что на снимках выглядит недостаточно загорелой, и теперь требовала их отфотошопить. Было три новых запроса от потенциальных будущих невест. Затем одно из местных агентств недвижимости пожелало сделать несколько лицевых фотографий в стиле «хедшот» для новых членов своего клуба миллионеров. Отличная задумка для компании – но для нее все равно скучное и утомительное дело.

С миллионеров и недвижимости мысли у Либби плавно перенеслись на покрывшуюся мхом и старой пожухлой листвой оранжерею, скрывающую в себе давно не работающий фонтан и семейство мелких зверьков, что уже несколько поколений жили там в тишине и покое.