– А ты долго тут живешь? – полюбопытствовала Либби, последовав за Коултоном к небольшой кухне.

– Уже два года. – Он налил в кружку кофе и протянул гостье. – Если надо, есть молоко и сахар.

– Черный – то что надо, – приняла она теплую керамическую емкость. – И как тебе, нравится жить за городом?

– Поначалу боялся, что этого не вынесу. Но для мальчиков было разумнее, чтобы моя матушка жила под боком. Теперь я люблю это поместье так же, как и она.

Либби отпила кофе. Она могла лишь порадоваться за него и за мальчиков. Всегда, пока есть возможность, лучше насладиться тихими водами, потому что за горизонтом неизменно подстерегают бури и ветра. Моря ее собственной жизни в последние несколько лет отличались чересчур сильными штормами, так что она приветствовала даже недолгую передышку спокойствия.

Ее взгляд скользнул по крепкой руке Коултона, остановился на рукаве футболки, облегающем тугой бицепс.

– В восемь приедет бригада рабочих, – сообщил он. – Уберут из оранжереи все, что там есть, и расчистят все разросшиеся лианы снаружи.

– Как жаль, что жимолость тоже пропадет.

– Она переплелась с плющом, который разрушает каменный фундамент. Готов поспорить, там во многих местах придется заливать щели цементным раствором. Когда все это будет сделано, займемся стекольными работами.

– Быстро у тебя все продвигается.

– Это благодаря Элайне. Когда она всерьез на что-то замахнется, то дело идет полным ходом.

– Мне не терпится узнать, что за историю поведает нам старый зимний сад.

– Вот и Элайна примерно так же об этом высказалась. Ей тоже не терпится узнать, почему ее бабушка с дедушкой внезапно закрыли оранжерею.

– Чтобы ее отстроить, ушло, должно быть, целое состояние. Так что, раз они ее забросили, на то должна была быть очень весомая причина.

– Надеюсь, нам удастся это выяснить.

– А Элайна со всеми своими замыслами такая напористая? – Либби все больше интересовала личность хозяйки поместья.

Коултон пристально поглядел на нее поверх кружки.

– Я ведь работаю здесь всего пару лет. Элайна же владеет Вудмонтом уже лет двадцать пять, и, по словам матушки, до недавних пор она к этому месту проявляла мало интереса. Я очень рад, что она все же взялась за реставрацию и ремонт. Такие старые поместья заслуживают полного внимания.

– И она здесь много времени проводит?

– С января – по несколько дней в неделю.

– Как по-твоему: она откроет свое поместье для торжеств?

– Надеюсь, что да. Это сразу облегчит финансовое положение, да и Вудмонт, согласись, достоин того, чтобы им любовались.

Либби покрутила в руках кружку с остатками кофе. В голове у нее уже роились новые вопросы.

– Я, наверное, слишком любопытная, – произнесла она. – Везде сую свой нос, как говорила моя мама.

Его губы тронула легкая улыбка. Под стрижеными баками на его лице Либби увидела еле заметные остатки пены для бритья и еле сдержалась, чтобы не протянуть руку и их не вытереть. Будь перед ней Джереми, она непременно бы это сделала. Вместо этого Либби продолжила пить кофе, подумывая о том, не лучше ли ей отправиться сейчас домой и принять холодный, остужающий душ.

В одной из спален донеслись мелкие шажки, вскоре раздался характерный спуск в канализацию. Потом стало слышно, как полилась вода, как закрылся кран. Спустя несколько секунд появился Сэм со взъерошенными волосами и в большой черной футболке с Бэтменом до колен.

– Доброе утро, пап, – сказал он, зевая.

Коултон поставил на стол кружку:

– Привет, дружище.

Сэм снова зевнул, потер глаза, и наконец его взгляд остановился на Либби:

– А что вы тут делаете?

– Пью кофе, – как само собой разумеющееся, объяснила она.

– А-а. – Мальчик прошлепал через комнату и забрался на высокий барный табурет возле Либби. – Это место Джеффа.

– Когда он встанет, я непременно ему освобожу, – уверила его Либби.

– Мне он никогда не разрешает сидеть на его стуле. – Мальчик почесал живот.

Коултон между тем насыпал в глубокую тарелку овсяных хлопьев, налил туда молока и поставил перед Сэмом:

– Давай налегай, парень. А твой брат уже проснулся?

Сэм зачерпнул и понес ко рту полную ложку хлопьев. На стол капнуло молоко.

– Не знаю.

Коултон поглядел на Либби:

– Я сейчас вернусь.

– Не торопись, делай то, что тебе нужно.

Коултон скрылся в коридоре, и вскоре, перекрывая хруст хлопьев изо рта Сэма, из глубины дома стал доноситься его низкий настойчивый голос.

– Вы что, тут ночевали? – спросил Сэм.

Либби поглядела на мальчика, быстро включившись в значение его слов.

– Нет, ночью меня здесь не было. Я спала у себя дома.

Сэм фыркнул и потер ладонью нос.

– Вы папина девушка?

Либби глотнула кофе, чувствуя, как у нее порозовели щеки.

– Нет, мы только познакомились.

– А-а. – Он сунул в рот вторую ложку и внимательно посмотрел на гостью. – Вы знакомая Элайны?

– С ней мы тоже только недавно познакомились. Но мне она очень понравилась.

– А-а.

– И ты мне тоже нравишься, Сэм.

– Но мы же только вчера вечером познакомились, – озадаченно ответил он.

– Иногда это так и происходит.

Послышался звук воды в туалете, и спустя несколько мгновений в комнате появился Коултон с полностью одетым Джеффом. Волосы у мальчика были влажными и причесанными, лишь на затылке топорщился густой темный вихор.

– Она села на твой стул, Джефф, – тут же сообщил ему Сэм.

– Ну и ничего страшного, – сказал Коултон.

Джефф вскинул глаза на отца, словно собирался с этим поспорить. Но тут же, встретив его упреждающий взгляд, произнес:

– Ладно, пожалуйста.

Либби поднялась с места, чувствуя, что вторглась в их обычный утренний порядок.

– Джефф, это очень любезно с твоей стороны, но я уже устала сидеть. Так что занимай-ка свое место. – И, обратившись к Коултону, добавила: – Мне не хотелось нарушать ваш завтрак.

– Нисколько ты не нарушила. В это время суток здесь ничего особенного не происходит. – Коултон заглянул в почти опустевшую тарелку Сэма: – Давай, друг, закругляйся. А потом иди надень ту одежду, что я положил тебе на кровать.

Сэм сунул в рот еще ложку хлопьев и, медленно жуя, поглядел на Либби:

– Пап, она твоя девушка?