Вот история этого праздника. Поминая Крест Христов, распятого Господа и спасение мира, надлежит вникнуть в христианское учение о Кресте.

С огромной глубиной и силой о значении Креста Христова говорит святой апостол Павел в первом Послании к Коринфянам: слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия. Ибо написано: погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну (1 Кор. 1, 18–19). Это говорил еще пророк Исаия (см. Ис. 29, 14). Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу безумием проповеди спасти верующих. Ибо и иудеи требуют чудес, и эллины ищут мудрости (1 Кор. 1, 20–22).

Иудеи требуют чудес. Первосвященники и фарисеи требовали от Господа Иисуса Христа, чтобы Он показал им знамения в доказательство того, что имеет власть творить дела, какие творил постоянно (см. Мф. 12, 38; 16, 1). Но какие им нужны были еще чудеса, если Господь совершал их без конца? Но они были слепы.

И эллины ищут мудрости. Древние греки были народом весьма глубокомысленным. Из среды их вышли величайшие философы, которые и до сих пор стоят почти на недосягаемой высоте человеческой мысли: Пифагор, Сократ, Платон, Аристотель. Греки постигли всю философскую мудрость; они с жадностью прислушивались к каждому учению, к каждой речи, которые казались им интересными; в ареопаге Афинском они очень внимательно слушали речь апостола Павла, чувствуя, что он говорит о чем-то важном, чего они не знают (см. Деян. 17, 21–34).

А мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие (1 Кор. 1, 23). Иудеи ожидали Мессию как великого могущественного царя, который станет во главе народа израильского и учредит его всемирную власть. Для них было соблазном слушать, что Мессией считали Того, Кого они позорно распяли на Кресте. А греки в первые века христианства, века жестокого гонения христиан римлянами, с презрением относились к проповеди о Христе распятом, издевались над тем, что христиане считают Богом какого-то несчастного Человека, умершего на Кресте. Для них это было безумием.

Для самих же призванных, иудеев и эллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1, 24). Ибо кто и когда в истории мира явил силу, подобную той, какую явил Господь Иисус Христос не только проповедью Своей, какой не слышали никогда ни от одного человека, но и Своим подвигом спасения гибнущего рода человеческого Кровью и Крестом Своим? Вот сила, покорившая мир, упразднившая власть дьявола над теми, кто уверовал во Христа, кто на сердце своем начертал Крест Его. Вот Премудрость, посрамившая всю мудрость мира и обратившая ее в безумие, ибо нет для нас мудрости выше, чем та, которую узнали мы из уст Господа нашего Иисуса Христа.

Итак, начало мудрости не в книгах человеческих, не в книгах философских и научных, а в страхе Божием, как говорит премудрый Соломон (см. Притч. 1, 7, 9, 10). Нет мудрости и нет разума, вопреки Господу (Притч. 21, 30). Во Христе сокрыты все сокровища премудрости и в!едения (Кол. 2, 3). Мы ищем премудрость только в Этом Сокровище, и больше нигде.

Неложны слова Соломоновы о том, что уста праведника источают мудрость (Притч. 10, 31). Чьи уста источали большую премудрость, чем уста святителей и учителей Церкви: Василия Великого, Григория Богослова и целого сонма других святителей? Чьи уста источали большую премудрость, чем уста преподобных Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Антония и Феодосия Печерских?

Неложны слова Соломоновы о том, что со смиренными – мудрость (Притч. 11, 2). Настоящая мудрость с теми, кто сам себя никогда не считает мудрым, кто почитает себя ниже других, кто ни перед кем не превозносится. О такой мудрости говорил апостол Иаков: мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна (Иак. 3, 17), а также апостол Павел: немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 25). Немощь смиренных, кротких и чистых сердцем гораздо сильнее всей силы человеческой.

Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее (1 Кор. 1, 26–28). Господь знает, в чьих сердцах истинная мудрость. Он видит тех мудрых, которых люди не замечают. Есть мудрецы Божии среди простых людей и среди нищих, ничего не значащих в глазах мира. Они всем сердцем возлюбили Крест Христов, страданиями на котором Спаситель наш примирил с Богом все небесное и земное (см. Кол. 1, 20).

Но не все, именующие себя христианами, это понимают. Разве чтут Крест еретики, называющие себя евангельскими христианами? Разве чтут его баптисты, молокане, жидовствующие? Они все враги Креста Христова, споткнувшиеся о камень преткновения и только мнящие себя носителями истины Христовой. К ним относятся слова апостола Павла: слово о кресте для погибающих юродство (1 Кор. 1, 18). Они считают наше почитание Креста безумием, в безмерной дерзости поносят его, говоря, что к нему следует относиться с отвращением и презрением, сравнивая его с виселицей и смеясь над тем, что мы орудие казни почитаем всем сердцем и превозносим над миром. Да не будет у нас никакого общения с этими хулителями Креста Господня!

Может ли быть для нас что-либо более священное, чем орошенный Кровью Христовой Крест? Если в Ветхом Завете жертвенник древнего храма Иерусалимского почитался великой святыней, если меч Голиафа, которым Давид отрубил тому голову сохранялся в храме, завернутый в драгоценные одежды, то нам ли не чтить Крест Господень? Будем всегда носить его на шее. Начертаем его в сердце своем. Да будет всегда пред нами знамя Креста Христова! И он спасет нас и введет в жизнь вечную.

Аминь.

Сораспяться Христу

Вы слышали ныне евангельское чтение, в котором раскрывается весь ужас крестных мук Господа (см. Ин. 19, 6-11,13–20, 25–28, 30–35). Представили Спасителя нашего, Сына Божия, на суд язычника Пилата: тот допрашивал Его, а Иисус ни слова не отвечал. Пилат удивлен: «Как смеешь Ты не отвечать мне?! Разве Ты не знаешь, что я имею власть распять Тебя и имею власть отпустить Тебя?»

Ответ Иисуса еще больше поразил