— Лгал. Здесь есть письмо от доктора Нильса. — Кэтрин выдержала небольшую паузу. — Что-то случилось во время последней командировки на Ближний Восток. В письме приводятся показания его командиров, согласно которым Даннер вел себя странно, проявлял беспричинную жестокость и склонность к насилию. Подобное за ним наблюдалось и раньше, но в тот раз вышло за все границы, и начальство уже не могло делать вид, что ничего не замечает. А потом случился неприятный инцидент.

— Что за инцидент?

— Доктору Нильсу информации не предоставили. Возможно, военные просто не хотели порочить Даннера после многолетней безупречной службы в армии. Или, может быть, старались избежать неприятной для себя ситуации. Так или иначе, врач, рекомендовавший уволить Даннера из армии, лишь отметил, что тот сделал нечто такое, после чего дальнейшее его пребывание в части стало невозможным. Нильс пытался лечить твоего дядю, но безуспешно — тот с ним даже не разговаривал. Тогда он отправил его в Атланту, к специалисту, считавшемуся лучшим психиатром в Администрации по делам ветеранов, доктору Кевину Доннелли.

— Тед сказал бы мне. Он не стал бы лгать.

— Он любил тебя, а ты восхищался им, видел в нем героя. Думаешь, для него это было неважно? В нашем обществе психические проблемы считаются чем-то постыдным.

— Я бы заботился о нем. Я бы помог ему.

— Но он всегда был твоим спасителем и не потерпел бы перемены ролей.

Галло молчал, и Ева, наблюдая за ним, видела в выражении его лица борьбу противоречивых эмоций.

— По-твоему, Тед настолько тронулся, что мог убить Бонни? — наконец спросил он.

— Я этого не утверждаю. Но допускаю. Или же он только знал о ее смерти и знал тех, кто ее убил. Зачем ему было убивать Джейкобса? Я лишь хочу сказать, что таким, каким мы увидели его на болоте, Даннер стал не сразу. Нам нужно выяснить остальное.

— Как, черт возьми? С доктором Нильсом он не разговаривал, а Темпл до подписания свидетельства о смерти его даже не видел.

— Возможно, ответ знает психиатр, лечивший Даннера в Атланте. Согласно имеющимся в архиве материалам, он принимал пациента, по меньшей мере, дважды в неделю в течение нескольких лет. Были даже два периода, когда они встречались ежедневно. Логично предположить, что Доннелли удалось установить с твоим дядей контакт. Может быть, он добился некоторого прогресса или предложил альтернативное лечение.

— Другими словами, отправил в психиатрическую лечебницу, — проворчал Галло. — Но дядя Тед не сумасшедший. И обратное никто доказать не может.

— Кэтрин и не утверждает, что твой дядя сумасшедший, — спокойно заметила Ева. — Успокойся, Джон, поумерь эмоции и начни думать головой. У него были проблемы, и, возможно, в момент обострения Даннер делал то, чего никогда бы не сделал в нормальном состоянии. Нам нужно узнать, так это или нет.

— Чтобы убить его? — Глаза у Галло блеснули. — Ты к этому ведешь, да? Ты сказала однажды, что задушила бы убийцу Бонни без всяких колебаний.

— Да, я бы это сделала. — Ева твердо встретила его взгляд. — И лгать тебе не стану. Если я узнаю, что мою дочь убил Тед Даннер, его психические проблемы меня не остановят. Тебе, может быть, больно, и я понимаю твои чувства, но во мне жалости к нему нет. Ты видишь в нем несчастного страдальца, я вижу чудовище. Если он виновен, я его убью. И не стану ждать, пока суд объявит его невменяемым и отпустит на все четыре стороны или отправит в психушку.

— Я не допущу… — начал Джон, но не договорил и, остановившись, перевел дыхание. — Да о чем мы говорим? Он этого не делал. Я знаю, что не делал.

— А вот я не знаю, — хмуро заметила Ева. — И если ты будешь мешать моим поискам, обойдусь без тебя.

— Остынь, — быстро вмешалась Кэтрин. — Мы все выясним. Думаю, нам поможет Доннелли. Какая-то связь между ними точно возникла — за столько-то лет. Обычно между врачом и пациентом складываются довольно близкие отношения. Психиатр часто воспринимается больным почти как отец.

— К моему дяде это не относится, — мрачно сказал Галло. — Он не считал отца авторитетной фигурой. Он рассказывал, что мой дед был наркоманом и постоянно издевался над ним и моим отцом. Поэтому дядя Тед и боялся, что привыкнет к лекарствам.

— Тем не менее эмоциональная зависимость могла возникнуть, — возразила Ева. — В файлах Доннелли есть упоминания о Даннере?

— Здесь нет никаких файлов. Что нисколько меня не удивляет. Все материалы по пациентам с психическими проблемами обычно строго конфиденциальны. Доннелли просто не захотел оставлять свои записи в архиве, где в них мог бы копаться любой желающий.

— Тогда как мы свяжемся с ним? У тебя есть его адрес или номер телефона? Можешь выйти на него через госпиталь?

— В госпитале Доннелли больше не работает. Ушел в отставку несколько лет назад. Его нового адреса здесь никто не знает. Он просто распределил своих бывших пациентов между коллегами и подал заявление.

— Кто-то должен знать, где его искать, — твердо сказал Галло. — У него наверняка были контакты с другими врачами, пациентами, их родственниками. Тем более что перед уходом он позаботился о своих больных. Такой человек просто так исчезнуть не мог.

— Мог, — не согласилась Кэтрин. — Если ему хорошо заплатили.

— Думаешь, эти два случая, с Темплом и Доннелли, не случайное совпадение?

— В последний раз Доннелли встречался с Даннером за две недели до того, как Темпл выписал свидетельство о смерти. Что-то важное случилось за это время.

— Думаешь, мой дядя мог рассказать на приеме нечто такое, чем Доннелли затем воспользовался для шантажа? — спросил Галло. — Что конфиденциальность служила лишь инструментом для пополнения бумажника?

— Сейчас я ничего не думаю. Просто высказываю предположения, — вздохнула Кэтрин. — Но в архиве Доннелли обнаружилось кое-что еще. Копать пришлось глубоко — кто-то постарался надежно спрятать концы. Примерно в то же время сестра одного пациента подала на Доннелли в суд, обвинив его в экспериментах над больными. По ее словам, он имплантировал фальшивую память в мозг ее брата.

— И что решил суд?

— Вердикт неизвестен, протоколы судебных заседаний закрыты. Лицензию у него не отобрали, но, возможно, приговор подтолкнул Доннелли к уходу из госпиталя. Джо разговаривает сейчас со старшей медсестрой психиатрического отделения. Парень в архиве сказал, что она работает здесь последние двадцать лет и наверняка знала Доннелли. Я позвоню, когда он вернется.

Услышав гудки, Ева сложила телефон и повернулась к Галло.

— Ну?

— Чего ты от меня ждешь? — Он отвел глаза. — Думаешь, меня это испугало? Да, черт возьми, испугало. Так испугало, что свело живот. Но пока что нам известно только одно: дядя солгал мне, и у него была проблема. Посмотрим, что раздобудет Квинн.

— Да. А госпиталь отличился не с лучшей стороны. Сначала Темпл с фальшивым свидетельством о смерти, потом Доннелли со своими экспериментами над больными. Имплантация памяти, а? Это же уголовное преступление — проводить опыты на больных людях. — Ева вжалась в спинку кресла. Ей вдруг тоже стало не по себе. Перед глазами встала картина из прошлого: добрый вежливый мужчина смотрит на Бонни и говорит, какая она милая девочка. — Одно непонятно, как ему удалось тебя одурачить. Я-то его не знала, но ты должен был заметить, что он не совсем…