– Федор Филиппович умолчал об этом, – взглянув на Сиверова, сказал полковник и, улыбнувшись, продолжил: – Я, естественно, знал, что ты, Глеб, прекрасно видишь в темноте. Но это знание едва не стоило мне жизни.

– Я действительно вас чуть не придушил, – заметил Сиверов.

– Скажи, мне просто любопытно, что значит видеть в темноте? Вернее, я не так выразился. Какую картинку ты видишь – темную, зеленоватую, как в приборе ночного видения, или цветную? Я никогда в жизни не сталкивался с человеком, обладающим такими способностями. Мне просто интересно, – честно признался Веремеев.

– Для меня нет разницы видеть днем или ночью. Восприятие и ощущения одни и те же. Так что ничего особенного. Однако советую по-доброму: больше так со мной не шутите. Всегда информируйте о встречах заранее. Собственно, мы ведь так и договаривались.

– Понимаю твое недовольство, Глеб. Но я же пояснил, что это был форс-мажор.

– Ладно, проехали. У вас, Павел Анатольевич, еще есть информация для меня?

– Нет, добавить больше нечего.

– Тогда доброй вам ночи. Не знаю, как вы, а я бы хотел вздремнуть, – Сиверов взглянул на настенные часы. – Все-таки уже начало четвертого, а в шесть утра я обычно просыпаюсь, как по команде.

– Понял, Глеб, – полковник поднялся с кровати. – Завтра не опаздывай на встречу с Потапчуком. Он терпеть этого не может, – предупредил Веремеев.

– С Федором Филипповичем мы работаем давно и прекрасно знаем друг друга. Но вам простительно, полковник, напомнить мне об особенностях характера Потапчука. И еще, после одного случая, произошедшего со мной в одной стране, я никогда и никуда не опаздываю.

– За сим откланиваюсь, – театральным жестом пригнул голову Веремеев и, развернувшись, пошел.

– Не забудьте, Павел Анатольевич, закрыть входную дверь. У вас же есть дубликат, – вдогонку, слегка повысив голос, сказал Сиверов.

– Не беспокойся, Глеб, дверь я закрою.

– Буду вам признателен, товарищ полковник.

Веремеев вышел. Через несколько секунд послышалось, как щелкнула дверь. Сиверов поднялся, выключил свет и, не раздеваясь, прилег на кровать, прикрыв глаза и скрестив руки на затылке. «Меня ждет нечто очень и очень важное, – чуть потянувшись на кровати, подумал Сиверов, – явно генерала в данное время интересует не медведь, а, возможно, кто-то пострашнее этого зверя. Выходит, снова «покой нам только снится». А я уже было размечтался о спокойной, размеренной жизни в старинном русском городе Суздале. Видимо, не судьба. В общем, снова «эмиграция», – Глеб скривился в язвительной улыбке. – Черт с ней, с этой встречей! Как говорится, утро вечера мудренее. Разберемся».

Усилием воли Сиверов отбросил ненужные мысли, расслабился и вскоре крепко уснул. Однако сон его был недолгим. Словно по будильнику, в шесть утра Глеб открыл глаза, вспомнил о разговоре с Веремеевым, поднялся с кровати и направился в ванную принимать ледяной душ. Только струи обжигающей воды могли прогнать остатки короткого ночного сна.

Позавтракав в ресторане гостиницы блинчиками со сметаной и запив их двойной порцией крепкого кофе, Сиверов вышел из гостиницы. Через пятнадцать минут его «БМВ» уже стоял неподалеку от городской библиотеки. Глеб взглянул на наручные часы. Было без двадцати девять. «Скоро должна появиться Оксана», – посмотрев в обе стороны уютной тихой улочки, подумал он.

Оксана показалась из-за поворота через пару минут. На ней было платье нежного лазурного цвета, которое необыкновенно шло ей, подчеркивая достоинство и красоту совершенной фигуры. «Эта женщина – «ходячая виагра», – улыбнулся Сиверов и, повернув ключ зажигания, тронулся с места. Он подъехал к краю тротуара и притормозил возле Лаврентьевой. Слегка опустив стекло и поправив очки на переносице, Глеб произнес:

– Девушка, можно с вами познакомиться?

Оксана широко улыбнулась.

– Доброе утро. Ты меня ждал, Федор?

– Скрывать не буду. Пока до начала работы еще есть немного времени, я бы попросил даму присесть рядом со мной.

– С превеликим удовольствием, – кокетливо сказала Оксана, усаживаясь в машине. – Какой сегодня прекрасный день! Такое яркое солнце в лазурной небесной чаше… Красота невиданная. Я обожаю любоваться восходами и закатами, – сообщила она. – Знаешь, как только ты приехал в Суздаль, погода стала просто великолепной. А до этого целую неделю шли дожди. Значит, ты обладаешь уникальным даром.

– Если бы я обладал таким даром, то работа у меня явно была бы другой. Да и жил бы я получше, – пошутил Глеб и после паузы спросил: – Ну, как там твой отец? Все в порядке?

– Спасибо, что интересуешься. После уколов ночью приступы не повторялись, но утром мы с сестрой решили сообщить о случившемся маме. Я вызвала такси и отправилась за ней на дачу. Дело в том, что отец может послушать только свою жену. Нас с Машей он выслушивает, но делает все по-своему. Словом, по дороге обратно я обрисовала маме ситуацию, и она со мной согласилась, что от греха подальше отца следует положить в больницу и комплексно пролечить. После такого инфаркта, что он пережил, шутить нельзя, да и опасно. К тому же он будет под постоянным контролем врачей, а это важно. Да и нам так спокойнее будет. Вот уже два года, как мама на пенсии. Она более сорока лет проработала терапевтом, ее здесь все врачи знают. Короче, рано утром мы настояли, и отец, к счастью, согласился лечь в больницу. В восемь утра мы его туда отвезли.

– Что ж, в данной ситуации это разумное решение, – согласился Глеб. – Я тоже так считаю. На тебе прекрасное платье, ты словно богиня лета, – сделал комплимент Сиверов.

– Спасибо! Это мне сестра дала поносить. У нас с ней схожие фигуры, вот мы и устраиваем иногда вещевой взаимообмен.

– Я вот что хотел сказать тебе, Оксана, – медленно начал говорить Глеб, подыскивая слова. – Мне нужно на какое-то время уехать в Москву.

– В Москву? – переспросила женщина. – А как же серия сенсационных статей о медведе-монстре?

– Надеюсь, я их допишу. Работа уже проделана немалая. Сегодня утром мне позвонил главный редактор и сказал, что мне нужно вернуться в столицу для написания какой-то важной статьи может, о политике, а может, о «звездах» или «звездуньях» шоу-бизнеса. В общем, толком пока не знаю. Разберусь на месте.

– А сколько времени займет написание этой статьи? – осторожно поинтересовалась Оксана и внимательно посмотрела на Глеба.

– Трудно сказать, статья статье рознь. Бывает, управляешься за день-два, а иногда только на сбор материала уходит несколько недель.

– Если честно, Федор, ты меня огорошил. Чего-чего, но такого поворота я не ожидала.

– Я и сам удивлен. Но ничего не поделаешь! К сожалению, не только сама по себе журналистская работа непредсказуема, но еще и главные редакторы. Никогда не знаешь, что у них на уме и что в очередной раз они придумают. Вот и приходится подстраиваться, тем более что платят недурно.