– Как ты себя чувствуешь? Головная боль прошла?

– Что? – переспросила Лили, засунула в кофемашину капсулу эспрессо и захлопнула крышку.

– Твоя головная боль, – повторила Зои чуть медленнее. – Она прошла?

– Нет. – Голова у Лили болела адски. И причиной тому была половина бутылки вина, выпитая по возвращении домой.

– Ты уверена, что тебе надо было приходить сегодня? – В голосе Зои звучала тревога. – Ты выглядишь ужасно.

– Вот уж спасибо! – Лили схватила чашку, поставила ее в кофемашину и нажала на кнопку пуска, думая о том, что выглядит она плохо, а чувствует себя еще хуже.

Ссора с Китом прошлой ночью была ужасной, Лили вспоминала о ней с дрожью. И все это из-за надежды на то, что беспричинная – как ей казалось – ревность исчезнет, и из-за того, что на скамье в парке не получилось проигнорировать сомнения. Весь день вчера Лили сидела дома, одна со своими мыслями, и едва не лезла от них на стену. Сомнения и ревность, подпитываемые страхами и сомнениями, усиливались.

Но Лили заставила себя успокоиться и к тому времени, когда присоединилась к Киту за ужином, уже была уверена, что сможет сдерживать эмоции, контролировать их и игнорировать. Но ошиблась. Кит давил на нее, подталкивал, задевал, и она в конце концов взорвалась, потому что была не в силах больше все это выносить.

До того самого момента Лили была готова подарить ему презумпцию невиновности и списать свою бурную реакцию на любовь к мелодрамам. В глубине души она ждала, что Кит все опровергнет, объяснит это простым совпадением и назовет ее идиоткой.

Но он все подтвердил… И это было ужасно. Все его обещания, которые он давал на острове, оказались насмешкой. И вся та чепуха про честность и открытость – тоже, ведь он лгал ей с того самого момента, как вернулся в ее жизнь. Ну, или, по крайней мере, не рассказывал о том, о чем должен был рассказать.

Оправившись от шока, Лили разозлилась на саму себя. Боль и разочарование терзали ее, ведь она так и не сумела простить Кита за былой проступок, несмотря на все то, что говорила.

Вернувшись домой, она забралась в постель, но долго не могла уснуть. Голова шла кругом. Теперь, когда прошло время, когда боль и злость улеглись, а способность рассуждать здраво вернулась, ссора с Китом стала казаться кошмаром. Лили жалела о том, что не сдержалась, не смогла сохранить контроль над эмоциями и решила проверить Кита с помощью ужасного ультиматума.

– Нет, серьезно, Лили, – с тревогой сказала Зои. – Ты выглядишь ужасно.

– Я в порядке.

– Да нет же. Что случилось?

– У меня похмелье, вот и все.

– Шумный вечер?

– Можно и так сказать.

– Как ресторан?

– Отлично. – Еда была отличной, а вот атмосфера – слишком холодной. И именно в ресторане все пошло наперекосяк.

– А как Кит?

У сестры был настоящий талант, она попала прямо в десятку.

– Понятия не имею.

– В чем дело?

– Медовый месяц закончился.

Какое-то время Зои переваривала полученную информацию.

– Что?

– Мы поругались.

– Из-за чего?

Кофемашина справилась со своей работой, Лили взяла кофе и отнесла его на стол.

– Помнишь, он тогда мне изменил? – спросила она и обхватила руками чашку, будто тепло могло придать ей сил, чтобы побороть ужасы прошедшей ночи.

– Как я могла забыть?

– Оказывается, он сейчас работает с ней.

У Зои брови полезли на лоб.

– Нет! – выдохнула она.

– Да.

Воспользовавшись тем, что удивленная сестра утратила дар речи, Лили сделала глоток кофе и рассказала, как обо всем узнала.

– И что ты сделала? – спросила Зои.

– Вспылила.

– Я не удивлена.

– Бросила в него бокал.

Зои поморщилась:

– Полный?

– Пустой.

– Замечательно.

– Знаю, – со вздохом сказала Лили. – Не самый лучший мой поступок.

– Ну, я бы сказала, тебя спровоцировали. Но взгляни на это с другой стороны. Все могло бы быть и хуже.

– Куда уж хуже!

– Ты могла бы взять ключи от его машины, изрезать его костюмы и разослать письма всем инвесторам.

– Могла бы, – сказала Лили, поморщившись. – Но в этот раз сумела сдержаться.

– Сумела. – Зои покачала головой. – Только, Лил, этот ультиматум… Ты серьезно?

– Знаю. – Лили помрачнела. – Он беспричинный и совершенно несправедливый. Мне не стоило так делать. Ужасно теперь себя из-за этого чувствую, но тогда в голове был туман.

– И что будет теперь? Между вами все кончено?

Лили думала над этим вопросом всю ночь, но ответа так и не нашла.

– Не знаю, – ответила она, ее переполняла боль. – Надеюсь, нет. Я теперь понимаю, что отреагировала слишком бурно, поддалась порыву. Паула Бэрроуз не проблема. Мы с Китом – проблема. В особенности я.

– Он звонил?

Лили покачала головой, которая, к несчастью, снова заболела.

– Нет. И думаю, уже не позвонит.

– Но почему нет?

– Боюсь, это я должна перед ним извиниться. – Лили поморщилась и потерла виски.

– Думаю, и он перед тобой тоже.

– Возможно.

– Почему ты сама ему не позвонишь?

– Он в Риме.

– И что?

– Это не телефонный разговор. Кому-то придется прогнуться. Скорее всего, мне. И это будет неприятно.

Зои улыбнулась.

– А тебе не кажется, – сказала она, – что для таких случаев телефон как раз идеально подходит?

Зои права, подумала Лили, отпирая после работы входную дверь дома и заходя внутрь. Что плохого в извинениях по телефону? Ничего. Так они с Китом не увидят смущения друг друга. Да и других вариантов у Лили не было: она, если честно, сомневалась, что ее нервы выдержат еще одну ночь.

Бросив сумку на пол и повесив пальто, Лили посмотрела на часы. Она сделает это прямо сейчас. Куй железо, пока горячо, и все такое. В Лондоне семь, значит, в Риме восемь. Слишком поздно для встреч и для посещения достопримечательностей. Кит, наверное, ужинает. Или пьет что-нибудь крепкое. Или работает у себя в номере.

Может, даже ждет ее звонка.

Немного посветлев от этой мысли, она пошла на кухню и налила себе вина, – похмелье уже давно было побеждено с помощью четырех чашек эспрессо и двух пакетиков чипсов, – и взяла телефон.