Лучшее, что могут сделать мошенники, — это подстроить так, чтобы монеты каждый раз выпадали одной и той же стороной. Например, вы с другом можете подбрасывать монеты с одинаковыми сторонами — тогда результаты ваших бросков всегда будут одинаковыми, что удовлетворяет требованию Белла в 75% случаев. Но вы не сможете справиться с задачей (и таким образом раскроете шарлатанскую сущность ваших трюков) в тех случаях, когда монеты должны выпадать разными сторонами. Я и мои коллеги когда-то сделали видеоролик, чтобы показать, как этот тест может выглядеть на практике[14].

Схема Белла не произвольна — она соответствует определенным настройкам поляризатора в экспериментальной установке. Квантовые монеты справляются с задачей приблизительно в 85% случаев. Дополнительные 10% — результат нелокальности. (Тот факт, что волшебство несовершенно, т.е. монеты справляются с задачей в 85%, а не в 100% случаев, — интересное указание на природу квантовой нелокальности, подробнее о которой я расскажу позже.) И эта ситуация не является из ряда вон выходящей. Физики обнаружили десятки похожих на монеты квантовых систем, поведение которых нельзя объяснить какой-либо возможной «ловкостью рук». Эти системы состоят из двух, трех, четырех, миллиардов — из любого числа частиц.

Эйнштейн утверждал, что более глубокий уровень реальности был единственной надеждой на спасение локальности. Белл разрушил эту надежду. Установив, что природа нелокальна, Белл задался вопросом, каким образом могла бы действовать нелокальность. Он рассуждал, что «призрачное» воздействие требует наличия «призрака»: какого-то нематериального объекта, который переносит воздействия из одного места в другое. И на эту роль был кандидат: направляющее поле. Хотя Эйнштейн и де Бройль уже предлагали направляющее поле для избежания нелокальности, американский теоретик Дэвид Бом заново придумал его в начале 1950-х гг. как механизм возникновения нелокальности. Это поле чем-то похоже на поле тяготения, как задумывал его Ньютон, или на Силу в «Звездныхвойнах». Воздействуя на поле в одном месте, можно было заставить двигаться частицу в каком-нибудь другом месте Вселенной. В принципе, такое поле способно не только создавать причудливые последовательности из поляризованного света, но и ударить по лицу вашего врага, находящегося на другом конце страны, хотя на практике для этого вам пришлось бы, отслеживать отдельные частицы и управлять ими с невероятно высокой точностью. (Однако некоторые теоретики смогли придумать такие обстоятельства, при которых это становилось осуществимым, например в экстремальных условиях в момент Большого взрыва.) Немногим физикам понравилось предложение Бома, и даже сегодня большинство чураются его, сетуя на нелокальность направляющего поля. Но в этом и есть весь смысл. Если вы, как Эйнштейн с Беллом, подспудно считаете, что квантовая механика нелокальна, то предположение Бома открыто заявляет об этом.

С логикой доводов Эйнштейна и Белла трудно спорить. Так почему же так много людей оспаривают ее? Я думаю, что их сомнения проистекают из трех источников.

Во-первых, некоторым ученым просто не нравится нелокальность. Она противоречит очень многим другим аспектам науки, так что интуиция говорит о ее ошибочности, даже если мозг не может ответить почему. Скептики сначала судят о нелокальности, а потом ищут логические доводы в подкрепление своего мнения. У психологов есть название для этой общечеловеческой склонности: «мотивированное суждение». Такие субъективные суждения могут казаться непонятными и догматичными тем, на кого они направлены, но они очень важны для науки. Социологи обнаружили, что самые творческие ученые наиболее упрямы. Это миф, что ученые не должны иметь предубеждений: если бы они их не имели, то каждая новая идея заставляла бы их менять взгляды, как флюгер меняет направление при малейшем дуновении ветра. В чем состоит задача ученого, если не в создании устойчивого, последовательного представления о том, как устроен мир? Соответственно, ученые судят об идеях по тому, как они вписываются в остальную систему знаний. Они сомневаются в том, что с ней не согласуется, какими бы убедительными ни казались поначалу доводы «за». Они много раз видели, как якобы неопровержимые аргументы давали трещину.

Вторая причина скептицизма состоит в том, что эксперименты с квантовыми монетами отдают мошенничеством. Когда вы создаете монеты — например, когда лазерный луч заставляет оптический кристалл, который является основным элементом эксперимента Гальвеза по запутанности, испускать пару фотонов, — то специально создаете их таким образом, чтобы они были согласованы друг с другом. Это слишком похоже на раздачу пары жульнических монет. Призванный испортить праздник тест Белла, казалось бы, исключает такое мошенничество: никакие мыслимые жульнические монеты не могут оставаться согласованными в таком широком диапазоне условий, как квантовые монеты. Но скептики все еще не до конца убеждены. Как насчет немыслимых жульнических монет? Может быть, сравнение с монетой вводит нас в заблуждение? Вероятно, у частиц есть возможность оставаться синхронизованными, не обмениваясь информацией нелокальным образом?

Еще один подозрительный момент возникает, когда мы сравниваем результаты. Вы спрашиваете своего друга: «Какой стороной упала твоя монета?» Он говорит вам. Вы восклицаете: «Ничего себе, и у меня то же самое. Какое замечательное совпадение!» До этого разговора вы не в состоянии сделать никаких выводов о нелокальности. Таким образом, вы можете задаться вопросом, является ли сам разговор частью действия. В конце концов, разговор — это квантовый процесс, и скептики считают, что невозможно быть слишком внимательным, когда речь идет о квантовой физике. Рассуждение Белла чем-то похоже на iPhone: он тоже сперва кажется таким простым (всего одна кнопка!), но стоит его включить — и вот она сложность.

Третья причина, и возможно самая важная, состоит в том, что предполагаемая нелокальность кажется многим довольно беспомощной. Этот эффект абсолютно невозможно ощутить в тот момент, когда он должен происходить. Все, что вы видите, когда подбрасываете квантовую монету, — это та же самая случайная последовательность «орел, решка, решка, орел, орел, решка», которую вы видите, когда подбрасываете обычную монету. В ней заложен принцип, но, чтобы увидеть его, вам нужно сравнить эту последовательность с той последовательностью, которую наблюдал ваш друг. Эта последовательность похожа на зашифрованное сообщение, которое вы не можете прочитать, пока ваш друг не отправит вам ключ к коду. И единственный способ это сделать — использовать какой-нибудь обычный вид связи вроде электронной почты, телефона или гонца. Это дополнительное требование производить сравнение делает запутанные частицы бесполезными для передачи сигнала.