швейцарцами?) эта репутация держалась еще и на весьма больших уступках, сделанных Людовиком своим мятежным магнатам в лице лиги Общественного Блага после битвы при Монлери, в 1465. В той битве, он кстати показал себя довольно достойно, возглавив «решающую» атаку. Но лошадь под ним убили, и его самого из свалки буквально чудом вытащили шотландцы-лучники-гвардейцы. Так что впечатлений он нахватался. И основное впечатление у него сложилось такое, что управлять сражением, и хоть как-то влиять на поведение армии в целом и многочисленных фактически независимых феодалов — малореальное занятие. И тогда он решил пойти другим путем. А именно, изменить саму систему.

Он начал проводить последовательную, глубокую поддержку малого и среднего бизнеса, федерализацию земель, с постепенным угнетением феодальных прав и свобод, с конечной целью создать сильное, централизованное государство. Этакий Иван Грозный французского разлива.

Прошло десять лет правления Людовика XI, и теперь незримая рука Парижа держала за самое нежное многих и многих.

Строго говоря, слухи о французских хакерах были сильно преувеличены. Людовик тщательно вел бухгалтерию, к тому же сохранилась дипломатическая переписка. Исходя от нее, этот пожилой мужик (вступил на престол в 38 лет) не выглядит таким уж зловещим интриганом, каким его рисуют современники. Скорее он нервный и задерганный человек, окруженный идиотами. Ну вот, пара цитат из переписки с послами:

«Господа, вы дураки, если думаете, что подобные дела надо решать на большом собрании… Там, где много народа, всегда держатся очень заносчиво и много запрашивают, да к тому же перед таким стечением народа было бы стыдно признаться, что нуждаются в чем-нибудь».

«Вы же видите, кровавые собаки, что ему нельзя доверять, верьте только тому, что вы сами увидите».

Или вот в ответ на жалобу посланцев что их обманули:

«Они вам лгут. Ладно! Лгите им больше»

Лгите им больше! — это стало своеобразным клише, описывающем действия Людовика.

Там есть еще множество очевидных вещей — для выведывания планов нужных людей Людовик советовал подкуп слуг (какая низость!) и тому подобное.

Магнаты, вроде бы урвавшие себе от Франции по куску, и выбившие из Людовика фактическую независимость, немедленно стали рвать друг другу глотки. И, разумеется, в этом нелегком деле решили заручиться поддержкой короля. Они слали ему верноподданнические письма, с призывом поддержать их в справедливой грызне с соседом. Людовик всегда был на стороне своих «верных и раскаявшихся» подданных, гарантируя им молчаливую поддержку, и невмешательство на стороне врага. Обычно он обещал это обеим сторонам стразу. И, надо сказать, слово свое держал.

Не удивительно, что со временем дипломатия Людовика начала приносить плоды. Опираясь на города, которым он давал феодальные права — важный элемент, город становился сеньором, и имел совершенно другой вес на юридическом поле. Русский вариант такого феодального города — Господин Великий Новгород, разве что Людовику удалось оставить города включенными в систему своего государства. Город мог претендовать на земли, издавать законы, и идти войной на феодалов, на законных основаниях. Это, согласитесь, не мало. И в острой конкурентной борьбе, массовые ополчения городов, имея деньги для найма наемников, ресурсы для экономической экспансии, стали выдавливать даже крупных феодальных владетелей с близлежащих к городским стенам земель, с вкусных и важных торговых узлов, мостов, переправ. Феодалы внезапно обнаружили что их отодвигают, а тех кто не двигается — страшно пиз…т. На деле, понятно, все сложнее, кого-то с довольствия снимут, кому-то жрачку перекроют, кто-то вообще от диких бандюганов огребет. Но суть была проста — графы, герцоги, бароны стремительно теряли в политическом и военном весе. И именно тогда из гадкого слабака король Франции превратился в ядовитую, злокозненную, подлую тварь без чести и совести.

К несчастью для современников, Людовик оставил богатый архив своих «подлостей». Хороший пример — Франция тогда находилась с Англией в отношениях близких. Достаточно близких, чтобы воткнуть нож в спину, как только другой зазевается. В Англии постоянные затевались заговоры с целью убийства Людовика и проведения на престол своего ставленника, попытки заручиться поддержкой магнатов для высадки на континент — в общем Альбион, как всегда, был мудр в делах житейских. Похоже, с тех пор мало что поменялось.

Что делает Людовик? Он посылает милых обходительных людей к суровым и мудрым людям в «тайном совете английского короля» — сейчас, пожалуй, их функции бы назвали министерскими. Итак, к министрам Англии пришли люди Людовика, и предложили этим, совсем не бедным господам, пенсию от Франции, если те, при случае, похлопочут за сиротинушку Людовика.

Разумеется, среди первых людей острова были и честные люди. Вернее, честным оказался только один, все остальные согласились. Откуда мы знаем? Людовик брал с них расписки за получение взяток. Обошлись они ему, кстати, не сказать, чтобы сильно дорого. Все кроме одного.

У главного камергера Англии, лорда Гастингса, обнаружилось редкое среди государственных мужей качество. Он был честный человек. И от предложения Людовика решительно отказывался на протяжении долгого времени.

В конце концов, гнусным шпионам коварного Людовика удалось обнаружить истоки такой честности. Их было два. Первое — Гастингса оскорбляло то недоверие, которое проявлял к нему король Франции, заставляя ставить росписи о получении «пенсии».

— Представьте, что скажут люди — говорил Гастингс в кругу семьи — если увидят мои расписки у этого упыря!

Ну, и, во вторых — делу мешало то, что Гастингс уже был на содержании у Карла Смелого. Благородный Карл, очевидно отдавая дань принципиальности камергера, платил ему 1000 монет в год. Людовик всерьез удивился. Раньше подобные обстоятельства — получение денег от противной стороны — никому не мешали.

Я прямо вижу, как чахлый Людовик в подвале своего мрачного замка пускает скупую и мутную от яда слезу умиления, и говорит крысоподобному клерку фразу вроде:

— Только посмотри какой высокой чести человек! Этому человеку можно верить на слово!

Гастингсу предложили 2 000, и не стали настаивать на расписках. На том и сошлись. О смене своего нанимателя Гастингс Карлу не сообщил. Королю Англии, естественно, тоже. Видимо забыл.

Так что, на фоне кристальной честности современников, Людовик, строго говоря, особой мутностью не выделялся. Ненавидели его за то, что ему многое удавалось. А самое не простительное, на фоне «благородства» Карла Смелого, который при случае не отказывал себе в удовольствии вырезать городок или прирезать пленных — Людовик выглядит вполне приличным человеком и государем.

Надо сказать, что англичане все же люди слова. Войны с Англией при Людовике не было.

Со швейцарцами было сложнее — всё-таки найти и купить пару подлых и ключевых людей в такой большой и запутанной системе у Людовика не вышло. Пришлось покупать сразу всех. Союз кантонов стряс с Людовика 40 000 экю в год, с оговоркой, что в случае войны он будет платить еще 2.5 экю в месяц каждому солдату кантонов.

Это много. Общий годовой бюджет Франции к тому времени ненамного превышал 200 000.

И все это — не официальные траты, а тайные платежи.

А ведь еще Людовик платил вполне официальную «субсидию» лично королю Англии. Король Англии называл это «данью», причем на людях. Это очень не политкорректно, но Людовик лишь отмахивался от таких доносов, утверждая, что «Все равно это дешевле чем война».

Ну что я могу сказать. Он был прав.

17 июля 1453 года — дата битвы при Кастийоне, последней битвы Столетней войны. Эту битву долгое время считали очередным «последним сражением средневековья», но сейчас, многие склонны отодвигать эту, довольно размытую дату, все же на конец Тридцатилетней Войны.

Такие спорные определения сами по себе, нужны для некоторых точек отчета, но нам не следует воспринимать их как действительные отметки, как на циферблате часов. Эта некая условность, введенная для удобства.

В битве при Кастийоне действительно многое изменилось. Французы разили англичан из сотен «пушек» — конечно это были не те пушки, которые будут нести смерть в ближайшее время, это в большинстве своем еще некие не стандартизированные «пищали», как на первой картинке. Но построения французских пикинеров, прикрытые тяжёлыми жандармами, стрелками и артиллерией, давали мало шансов англичанам с их знаменитыми длиннолуками.

Но лично я вынесу отдельно такой факт:

В битве при Кастийоне участвовал Джон Тальбот. Он,